Как жилось в такой среде людям вроде Мути? Мне такие встречались, и, прямо скажем, они не пользовались особым уважением у подчиненных – за исключением тех командиров, кто прославились боевыми заслугами, да и то при условии, что на мирное время их жесткая манера руководства не распространялась. Когда же дисциплину начинали требовать во всем, включая дресс-код и прическу, тут же возникали конфликты и неподчинение.
Мне пришлось вспомнить армейский опыт в начале 2013 года, когда ко мне обратились двое генералов северного подразделения израильской армии. Пустота, которую они описали, была связана с противоречиями в восприятии функции руководства штабными генералами и боевыми офицерами.
Как мне объяснили, боевые офицеры хотели быть кем-то вроде джазовых солистов: в основном играть импровизации, почти не опираясь на содержащиеся в нотах инструкции. А генералы из штаба видели себя скорее в роли дирижеров большого, или даже марширующего, оркестра: минимум пространства для импровизации, все спланировано заранее, чтобы извлечь максимальную пользу из скоординированного использования ресурсов. Очевидно, проблема была в стиле руководства, и мои клиенты понимали, что санкции против «непослушных» командиров не решат проблему. Меня попросили найти решение, которое позволило бы взглянуть на ситуацию под иным углом, чтобы все участники конфликта задумались и попробовали изменить свое поведение. Никто не знал, что именно я предложу, и это добровольное незнание глубоко меня восхитило. Генералам действительно хотелось добиться новой расстановки сил, и они отдавали себе отчет в том, что не могут предложить и даже предположить стратегию действий. Это поручили мне, и через неделю я наметил четырехчасовую сессию с участием обеих сторон.
Мой самолет из Тель-Авива приземлился на маленьком аэродроме на Голанских высотах, где собрались генералы северной группировки сил обороны Израиля. Один из генералов подошел ко мне прямо на взлетной полосе и сказал, что на занятия не пойдет, так как всегда засыпает на лекциях, отчего ему становится стыдно, а лектору – неприятно. Я заверил его, что мои лекции не похожи на традиционные, и я даже не лектор в общепринятом смысле слова и не собираюсь ничему его учить. Я просто хочу ему кое-что показать. Он пришел в некоторое замешательство, но все же решил остаться.
Вот что я придумал: продемонстрировать им непростую лидерскую модель, которая основана на не менее сложной модели командной работы. То есть обрисовать такую манеру руководства, которая целиком и полностью зависела бы от тесного сотрудничества сторон.
