Хотя большинство истинных нарциссов, описанных мной до сих пор, росли в нестабильной и часто агрессивной среде, детство Джулии было омрачено одним-единственным травматическим событием. Когда ей было всего шесть лет, ее родители уехали за границу на второй медовый месяц и ее мама погибла в автомобильной аварии. Отец выжил, но несколько лет пребывал в глубоком трауре – брак родителей был счастливым. Джулия оказалась на попечении длинной череды нянь, пока отец тонул в своем горе. В конце концов он снова женился, когда Джулия была подростком, но отношения с новой «мамой» так и не наладились – она называла мачеху «эта жирная корова Эллен».
Моя работа с Джулией длилась меньше года. Мы уже несколько продвинулись в изучении мотивов ее поведения соблазнительницы, когда она решила вернуться в Лондон. Я предположил, что она бежит от наших сеансов, боясь столкнуться со своей болью, однако она привела несколько убедительных аргументов в пользу возвращения на родину. Ее слова напомнили мне те причины, что она приводила женихам, когда отшивала их. На последнем сеансе, когда мы пожали друг другу руки и попрощались, она выразила сердечную благодарность за мою помощь и сказала, что будет скучать. Мне стало грустно, что наша работа подошла к концу.
Было бы слишком большим упрощением проводить причинно-следственную связь между смертью матери и нарциссическим поведением Джулии во взрослом возрасте. И все же эта трагическая ранняя утрата наверняка сыграла важную роль. Девочка рано поняла, что близкие люди могут внезапно исчезнуть; возможно, лучше не привязываться к ним, не доводить отношения до того момента, когда она станет нуждаться в них. Наверное, можно избежать чувства беспомощности и опасности, внушая желание другим. Когда вы позже откажетесь от них, это они будут ощущать боль и беспомощность, а не вы.
Нарциссы-задиры, как мы уже выяснили, перекладывают стыд на свою жертву, доказывая, что они победители, и торжествуют над неудачником. Нарцисс-соблазнитель проецирует потребность в любви и желание на других людей, благодаря чему сам чувствует себя сильным, почти непобедимым. Апеллируя к нарциссизму своих мужчин, заставляя их чувствовать себя превосходными сексуальными партнерами, Джулия пробуждала сильное желание. Принимая их обожание, она подтверждала свое представление о себе как о более сильном, неуязвимом человеке. Несмотря на то что она не говорила этого слова, я уверен, что она также видела себя победителем. Когда она говорила об этих мужчинах, я часто замечал в ее тоне нотку презрения, как если бы они были слабы, никчемны и легко поддавались манипулированию – то есть были неудачниками.
