– К своему глубокому сожалению…
Признаться в курении следовало для достоверности – слишком идеальный образ мог показаться подозрительным, и потом, подумалось мне, всегда нужно давать начальству повод тебя пожурить, чтобы оно почувствовало собственную значимость.
– Плохо, – ехидно сказал декан и снова глухо кашлянул. Я почувствовал в его голосе некоторое удовлетворение и обрадовался. – Очень вредная привычка, постарайтесь избавиться.
Это было произнесено скорее для проформы, и я в ответ сказал, что курю редко и, наверное, скоро брошу.
– Ладно, – миролюбиво согласился он. – Но воздержитесь хотя бы в пределах здания.
Я пообещал, что воздержусь.
– Ну что ж, тогда по рукам? – голос декана потеплел. Судя по всему, наша беседа его воодушевила.
– По рукам, – согласился я. – Но у меня есть один меркантильный вопрос.
Эту фразу я произнес вкрадчиво и сразу замолчал, будто испугавшись собственной дерзости. Я надеялся, он догадается, о чем я. (“Деньги, товарищи, еще никто не отменял”.)
Но он, к моему разочарованию, молчал. Тогда я спросил напрямик, сколько я буду получать.
– Вы знаете, немного, – он на секунду замялся, но тут же взял себя в руки и снова заговорил в своей обычной строгой сухой манере. – Совсем немного, очень даже немного.
Я рассмеялся и сказал, что немного и даже “очень даже немного” – понятия относительные. С моей стороны это было очень фамильярно и смело. Он проигнорировал мою подобострастную иронию и назвал сумму.
Как обухом. Она была настолько ничтожна, что даже не укладывалось в голове. Господи! Разве такая бывает?!
– Бывает, и еще долго такой будет, – пообещал он. – Кстати говоря, имейте в виду: зарплату у нас часто задерживают.
А чего тут, собственно, задерживать?
– Да этой суммы не хватит, чтобы просто до вас доехать!
– Увы, мой дорогой. Это все средства, которыми мы располагаем.
Я все равно не мог до конца поверить. Надежда, как известно, умирает последней. Может, это просто базовая ставка? Может, предполагаются еще какие-то надбавки и премии?
– Нет, – твердо сказал декан и добавил: – Очень жаль, молодой человек, что наш с вами разговор принял такой оборот, что вы таким очень странным образом начинаете свое присутствие в институте. А я ведь к вам с открытой душой.
– Да, но как прикажете на эти деньги жить?
– Слушайте, – уже раздраженно сказал декан, – у меня на это место целая очередь выстроилась. Понимаете?
Я понимал; сказал, что подумаю. Он попрощался, попросил думать поскорее и дал отбой.
