Однако более “перспективной” оказалась другая точка зрения. Поскольку все попытки приравнять японское тело к европейскому закончились провалом, появление в Японии сочинений, утверждающих, что японское тело хорошо и красиво само по себе, следует считать закономерным и естественным. Была предпринята попытка подойти к проблеме совсем с другой стороны: то, что раньше считалось “недостатком”, объявить достоинством. Одновременно нарастают тенденции по отторжению западного телесного идеала.
В 1929 году появляется статья “Телесная красота японцев”, написанная известным скульптором Асакура Фумио (1883–1964), прозванным “японским Роденом”[28]. В этой статье автор призывает японцев обнаружить в своем теле то, чем им следует гордиться. Упор при этом делается не на физическую мощь тела, а на эстетическую привлекательность (глаз, волос, лица, рук), дополняемую весьма путаными рассуждениями о “физиологичности” устройства японского тела. Автор полагает, что “черные глаза” японцев намного красивее “светлых глаз” европейцев. Помимо этого, черный цвет обладает лучшей светопоглощающей способностью, а потому лучше “усваивает” объект видения. Волосы японцев (и в особенности японок) — подобны веткам ивы и “никто не может сравниться с японцами по красоте волос, которыми мы должны гордиться”. Пальцы японцев отличаются необыкновенной красотой и точностью движений. Их слух развит лучше европейского, доказательством чего служит японская музыка, основанная “на полутонах”. Европейская же музыка напоминает автору “звериный рев”. Что до тела японцев в целом, то оно “по своему строению очень естественно и архитектурно. В нем присутствует гармония и красота пропорций. И с точки зрения строения тела японцы далеко опередили европейцев на пути эволюции, их тело являет собой свидетельство более высокой культуры, в нем обнаруживается идеальная пропорциональность”. Обращаясь к теории эволюции, автор утверждает: “Основатель эволюционной теории Дарвин доказал, что строением лица, мимикой, волосяным покровом, структурой кожи европейцы стоят к приматам ближе, чем люди Востока. А, значит, и в этом отношении мы, восточные люди, прошли больший эволюционный и культурный путь”.
Асакура вроде бы говорит о телесной красоте всех “японцев”, но за этими “японцами” отчетливо проглядывает женский образ. Недаром и на приводимом им рисунке, призванном доказать пропорциональность японского тела, изображена именно женщина. “Некоторые утверждают, что среди японцев мало красавиц, но разве среди европейских женщин найдется хоть одна, которая могла бы похвастаться такой строгой и, одновременно, светлой и изысканной красотой? Я полагаю, что японские женщины — самые красивые в мире”. О мужчинах-японцах ничего подобного не говорится. Синхронные тексты европейского тоталитаризма свидетельствуют о том, что в качестве телесного идеала там выступал физически развитый мужчина, а тело женщины “подверстывалось” под этот “мужественный” идеал. В Японии мы не наблюдаем ничего подобного
