Сказано это было так, что мне пришлось глотать вставший поперёк горла комок.
— «Пока имеешь — не ценишь», — виталист кривовато улыбнулся. Наверное, будь моему теперешнему телу на вид побольше лет, я бы подумал, что смотрюсь в зеркало — до того знакомой получилась гримаса. — Я запомнил, спасибо.
Тут наставник вновь посмотрел в окно — и его лицо умиротворённо расслабилось. Там, внизу, тройка ушастых девчонок устроила с Таней «великую битву» за мяч: писку и визгу получалось значительно больше, чем результата, потому как моя более мелкая и потому шустрая химера умудрялась каждый раз вывернуться из окружения, не выпуская трофей. Лада утянула Нату к бассейну и, кажется, уговаривала начать учиться плавать, ну а Рона собрала вокруг себя кружок из прямо-таки исходящих восторгом звероухих. Похоже, они разучивали какую-то песенку.
— Я лично ездил налаживать контакты с тем клириком, Митчеллом, чьи координаты ты мне оставил, — не меняя выражения лица, закончил мужчина. — «Хочешь сделать хорошо — сделай сам».
Последнюю фразу я в сердцах бросил наставнику, когда мы пытались договорится на счёт содержания моего выступления перед Советом. Собственно, я всё пытался понять, почему Вирн обозначает сроком принятия ключевых решений три-четыре месяца и ни в какую не хочет принять, что времени столько — нет. Сам же помог мне максимально быстро продемонстрировать Тёмную трансформацию, в чём теперь проблема? Как оказалось, в «Теории Стихийного превосходства». А три месяца нужно было, чтобы кулуарно убедить ретроградов с окаменевшими мозгами в том, что пора что-то менять.
Взбесило меня это дико. Всё как всегда: даже самый лучший генеральный директор на сможет перебить решение совета мажоритарных акционеров. Отправить стремительно набирающую бизнес-вес компанию в утиль только потому, что динамика ценных бумаг не понравилась — видел я один раз такое. Желание орать, брызгая слюной удалось задавить через Печать: то была реакция молодого тела, у которого всё в порядке с секрецией гормонов. А вот холодная ярость принадлежала сознанию. Именно она помогла мне составить речь нужным образом. Если декан дорожил своей длительной политической карьерой, то мне терять было нечего.
Лид в том виде, какой он есть, меня решительно не устраивал — я уже говорил это, и не раз. Ни как дом, ни как государство. С другой стороны, перед толстосумами, только и способными, что разглагольствовать о курсе голубых фишек и протирать дорогие костюмы кожаными сидениями своих «бентли» и «мерседесов», у Повелителей Жизни было преимущество. Даже два: они всё-таки были магами, то есть учёными, и — общество Лида строилось на верховенстве закона. То есть, до их разумов всё же можно было достучаться, давя на логику и сделать мне они за высказанное в острой форме мнение ничего не могли. Кроме как не дать кресло в Совете — но я ведь туда на самом деле не стремился. А палки в колёса моей собственной дальнейшей научной деятельности… да Света ради!
