слышала?
Именно поэтому мои отношения с женщинами были краткосрочными. Их умы
были непонятны. Я просто стоял и смотрел на нее. В конце концов, она успокоилась, задыхаясь и тяжело дыша, как будто только что пробежала марафон. Или как если бы у
нее был лучший секс в жизни.
Настала моя очередь скрестить руки и подозрительно глянуть.
— Пожалуйста, поделись.
Она сжала губы и тяжело выдохнула. Ее глаза ярко светились, и я мог сказать, что
она снова балансировала на грани взрыва.
— Так, как бы сильно я не ценила, что ты считал, будто защищал меня…
— Я защищал тебя, — сказал я, теперь более раздраженно.
— Так, тобой управляет твой член, каждый знает это.
Это новость?
— Я парень.
Она закатила глаза.
— Ох. Но, возможно, прямо сейчас ты можешь подумать другой своей головой?
— Просто выкладывай уже, Дженсен.
Она издала что-то похожее на хихиканье, икоту и фырканье, и это прозвучало
неприятно.
— Так, они думают, что все, что ты делаешь, связано с сексом. И только с сексом.
Такая у тебя репутация, и если ты заполучил женщину, вскоре она становится
неинтересной и заменимой. Смекаешь?
— Ты говоришь так, будто это плохо?
Она что-то пробормотала; было много слов, но я смог разобрать лишь « О, мой
Бог».
— Так, они думают, что ты гнусная шлюха мужского пола. Что ты лишь мордашка
с обложки, и ищешь себе кого-нибудь на одну ночь.
Правда, но утрированная, где все сводится к унынию и одиночеству. Моя жизнь
была совсем не такой, и то, что Джен считала иначе, было неприятно.
— И ты знаешь все это, проведя лишь полторы недели в городе?
Она приблизилась достаточно близко, чтобы рассмеяться мне прямо в лицо.
— Твоя репутация шлюхи просто легендарна в мире радио. Перед моим отъездом
мой менеджер со станции предупредил меня о тебе, Так. В Канзас-Сити.
— В самом деле? — я пытался скрыть это, но молекула гордости где-то
просочилась, потому что мисс Шлепок стукнула меня.
— Ты знаешь, до этого момента я думала, что это все притворство, лишь игра. —
Она покачала головой и вернулась к своей стороне стола.
Я бросил взгляд на время, чтобы узнать, сколько осталось до конца
воспроизведения.
— Что лишь игра?
— Что ты кобель.
Мы не разговаривали друг с другом до конца шоу, в эфире и вне эфира, просто
показывали, кто из нас сейчас отвечает за микрофон. И, хотя ее мнение до сих пор было
как заноза в заднице, я был благодарен за это. Таким образом, она не спрашивала, и мне
