— Это не так. Просто ты еще не научился подмечать и ценить истинную красоту окружающего мира. Мир таков, каким ты его воспринимаешь. Ты знаешь наш город с детства, и он наскучил тебе, потому ты и воспринимаешь его таким. Ты молод, ты жаждешь путешествий и новых открытий, а все старое кажется тебе скучным и серым. Но все зависит от восприятия, попробуй взглянуть на старые, приевшиеся тебе вещи по-другому…
— Как Дали или Пикассо?
— Я не совсем это имел в виду, но, в принципе, пример неплохой. У этих художников был свой собственный взгляд на вещи, непохожий на другие. В обыденном они нашли что-то новое и поделились этим с другими людьми. Но мне не нравятся их картины, поскольку я больше слоняюсь к реализму.
— А мне они нравятся, — сказал внук. — Они фантастичные и необычные, и напоминают рисунки сумасшедших.
— Каждый художник немного сумасшедший.
— Но ведь ты не такой, дедушка?!
— Не знаю, — сказал старик, делая новый мазок и заканчивая рисовать голубое небо. — Пусть об этом судят другие люди.
— Я и сужу. Я знаю тебя с рождения, и ты не кажешься мне сумасшедшим. А вот учительница рисования в школе назвала меня сумасшедшим, когда я нарисовал Ад и чертей с вилами…
Старик улыбнулся и внимательно посмотрел на внука.
— …Черти подпихивали грешников в огонь, а те упирались и молили о пощаде. Моим одноклассникам эта картина очень понравилась, а вот учительница сказал мне, что я сумасшедший, сказала, что у меня психологическое расстройство, вызванное просмотром дурацких современных фильмов, и пообещала сообщить об этом моим родителям. Но дедушка, в этом ведь нет ничего плохого? Я видел такие картины у тебя в книгах и попытался изобразить одну из них.
— Такие картины рисовали Иероним Босх и Питер Брейгель, они были очень хорошими художниками. Первый, на мой взгляд, даже лучше, но он, действительно, был немного сумасшедшим.
— Да, наверное, это их картины я и видел у тебя в книгах. Наверное, это был Босх.
— Наверное, — согласился старик. — Когда я был молодым, меня тоже интересовало все непознанное и необычное. Я любил книги Жуля Верна и Герберта Уэллса. А в искусстве предпочитал картины Пикассо. Пикассо был кумиром для многих художников моего поколения, мы все учились у него и все ему подражали. А вот наши учителя требовали от нас, чтобы мы писали натюрморты. Это казалось таким скучным, и когда я приходил домой, я снова садился за холст и писал, как Пикассо, безжалостно расчленяя окружающий мир на геометрические фигуры.
