Журнал с дяденькой на обложке внушал некоторые надежды, но и там дело быстро дошло до красивой девушки, которая сделала свой бизнес. Раньше она была телеведущей – вот несколько фотографий девушки в образе, – а нынче она очень успешный дизайнер. Оформляет фирму своего нового мужа по собственному вкусу. И к ней уже выстроилась очередь из мужниных друзей, которые тоже хотят, чтобы девушка оформила их офисы по собственному вкусу. Бизнес процветает.
Тут, на мое счастье, позвонил мой собственный муж, обретенный в том же восемьдесят восьмом году и все еще не превратившийся в негодяя. Он скучал на встрече, то ли ждал кого-то, то ли уже проводил, и теперь наблюдал за жизнью.
– Послушай, – сказал он удивленно. – Ведь сейчас весна, я ничего не путаю?
Я уверила его, что нет, ничего он не путает, и – да, весна.
– А почему все барышни в одинаковых сапогах? Жарко ведь и неудобно. А они в сапогах все! Они что? Стадо?!
Да! Да! Конечно, стадо!
И отличить их друг от друга невозможно решительно, и даже ту, которой вот-вот полтинник, идентифицировать никак не получится, у нее точно такие же сапоги, пустое, гладкое личико, насурьмленные глазки и пухлый, сильно накрашенный рот.
И тут я подумала – ну ее, эту красоту, по крайней мере в том виде, в каком она представлена в журналах! Я туда не хочу, в стадо.
И еще я подумала: редактор, который первым догадается печатать нормальные статьи про нормальных людей с нормальными, не слишком красивыми фотографиями, наверняка перевернет мир.
А может, даже и спасет!..
Ты не искал бы меня, если б уже не нашел
…И никакие мы не православные!..
Нет, не в том смысле, что, к примеру, самоеды или культ вуду исповедуем, но… не православные.
Нет, конечно, мы все крещеные, и крещены именно в православие. Слава богу, даже в самые махровые советские-пресоветские времена, когда нынешние православные исповедовали культ марксизма-ленинизма и вместо «Господи, спаси и помилуй» истово повторяли «Слава КПСС!», бабушки и прабабушки покрестили нас.
Нас крестили одновременно с сестрой, и я даже помню, как это было, честно!.. Очень смутно, конечно, потому что мне было три года. Но крещение свое помню. Помню, как утром приехала принаряженная бабушка, которая жила неподалеку, и та, которая жила вместе с нами, тоже вышла в парадном шелковом платье, я и платье помню – серое, в очень красивых желтых цветах, – и газовой косынке, которая неудержимо притягивала мое внимание. Я никак не могла понять, что это такое – легкое, воздушное, как будто неземное. Ну не может
