Потом была операция, и вроде бы все обошлось, и они оба уехали домой, а потом еще приезжали на химиотерапию и консультации, и их дочь все звонила и жаловалась Ларисе на кавалера, или на бабушку, или еще на какие-то свои необыкновенные жизненные трудности.
Лариса переживала из-за бабушки и кавалеров, она всегда и за всех переживала!.. Бездомные собаки, брошенные дети, нищие старики из телевизора. Всем нужно помогать, им же хуже, чем нам!..
Я удивлялась и радовалась, что моя троюродная или даже четвероюродная сестра, которую я совсем не знала, такой… ангел.
Потом было лето, жара, и мы с Ларисой ездили в ЦУМ покупать сарафан. «Ты с ума сошла, тут же все так дорого!» – «Да ладно, зато смотри, как красиво, у тебя такого сарафана никогда в жизни не было! Там, в Курске, все упадут замертво, как только ты в нем выйдешь прогуливаться на проспект Им. 50-летия Октября!» Мы купили и сарафан, и еще пижамку в цветочек.
Да, меховая жилетка!..
Дело в том, что моя меховая жилетка произвела на нее совершенно неизгладимое впечатление. Должно быть, потому, что это на редкость ненужная вещь – куда ее носить, когда?! Зимой, летом? До такой степени ненужная, но шикарная, что оторваться от нее Лариса никак не могла, и я подарила ей жилетку и потом огорчалась, что подарила – мне тоже нравилась жилетка, ужасно нравилась.
Потом мы договорились, что в августе мы непременно прибудем в Курск, но они опять приехали к нам – что-то пошло не так, и очень резко не так, и в Курск мы поехали как раз в минувший понедельник, потому что в воскресенье она умерла.
Вы знаете, столько людей на похоронах я никогда не видела, как и такого снега, который вдруг повалил отвесной стеной, как в кино!.. И кучи цветов, курганы, холмы. Растерянные тетки с университетской кафедры английского, где она преподавала. Растерянные молодые мужики с работы Игоря – он там эмвэдэшный начальник.
И такая прекрасная жизнь там у них была, понимаете, в городе Курске, куда маленькой привозили мою маму, а меня никогда!.. Дом с садиком, а в садике старые яблони, и улица под горку, и двор, который нынче замело снегом, и собака Греми, научившаяся подавать лапу в окно террасы, если ей оттуда кричали: «Греми, дай лапу!» И свет из окон прямоугольниками, и новое платье, которое всегда, каждый год шилось ко Дню милиции, чтобы идти в нем «в концерт», а потом на банкет, а потом вся кафедра три месяца жила рассказами о том, как там все было, на концерте и на банкете!..
