— Помоги мне мил человек, — услышал Чернышев хриплый шепот старика, когда, яростно стряхивая с себя самых настырных бойцов муравьиного войска, выбежал на полянку. — Помоги товарища моего по-христиански схоронить. Помер брат Ананий и остался я теперь без глаз.
Чернышев подбежал к старику и увидел, что сидит тот на поваленной березе, а у ног его лежит мертвец в монашеском одеянии. Старик был слеп и, наверное, только поэтому пришлось ему мокнуть под проливным дождем. Еремей хотел отвести беднягу под дерево, но тут дождь вдруг резво пошел на убыль, а скоро и вообще прекратился, оставив после себя холодную сырость и тишину, нарушаемую только редко падающими с листьев каплями.
— Помоги мне мил человек, — повторил свою просьбу старик. — Помоги, ради Господа нашего, ради Христа Спасителя.
— Конечно, конечно, как же не помочь в такой беде? — засуетился кат, не зная с чего бы начать помощь. — Сейчас, сейчас. Я вот только палку покрепче найду, да место для могилки получше меж корней отыщу. Сейчас.
— На вот топор, — шепнул ему старик, вытаскивая из-за спины сырой инструмент. — На, больше у меня ничего нет.
Выхватив из рук старика топор, Еремей Матвеевич стал лихорадочно рубить еловые корни и торопливо копать среди них могилу для усопшего в дремучем лесу монаха. Копал он суетливо и долго. Порубит корень, подрыхлит топором землю, а затем выбрасывал её из ямы горстями, потом опять за топор и снова землю горстями выбрасывать. Могила подавалась медленно, но подавалась. Трудился Чернышев в поте лица своего до рассвета. Все ногти в кровь сбил, пальцы поранил до крови, но яму нужного размера к восходу солнышка выкопал.
— Всё я, — доложил он старику, утирая с грязного лба обильный пот, смешанный с кровью. — Выкопал. Ну, чего ложить что ли?
— Подожди, — приподнялся с лесины старик. — Бумага у Анания на груди должна быть спрятана. Достань её.
Еремей обыскал покойника, нащупал на груди его плотно свернутый свиток и передал его старику.
— В Москву мы шли, — вздохнул слепец, принимая бумагу, — да вот только вышли, а он занедужил. Чего мне теперь делать-то? Я ведь без него шага ступить не смогу. Вчера в груди у него чего-то защемило. «Пойдем, — говорит, — я в лесу отлежусь немного». Привел меня сюда и помер. Царство ему небесное. Хороший человек он был. Хороший. Храни Господь душу его.
Старик прошептал молитву и кивнул бородой, опускай, дескать, Анания к вечному приюту.
— Только одежду с него скинь, — скомандовал вдруг старик, когда кат, уже приподнял мертвеца над землей. — Скинь.
