— Пошел я матушка, спасибо за прием!
— А куда тебе идти, милок? — недоуменно заморгала блеклыми глазами, внезапно отвлеченная от дела хозяйка. — Куда?
— А ведь и верно, — как-то сразу сник Еремей Матвеевич, — а куда я пойду? В город мне, наверное, нельзя? Может, в деревню податься?
— Ты подожди, Анка сегодня должна к вечеру подойти, — проскрипела старуха и опять уткнулась в грядку. — Она велела, чтобы ты дождался её. Обязательно дождаться велела.
Анюта пришла сразу после полудня, не пришлось её до вечера ждать. Она неслышно подошла к землянке из зарослей елок, вежливо поклонилась хозяйке, а потом зарыдала вдруг и бросилась на грудь Еремея.
— Ожил, Еремеюшка, ожил желанный мой, — шептала девушка, всхлипывая и уткнувшись лицом в Еремееву рубаху. — Боялась я, что не оживешь ты. Знаешь, как я боялась? Ты ж у меня теперь один остался. Один любый ты мой. Батюшку-то опять в крепость забрали.
— Как забрали?
— А как ушли мы с тобой из деревни, так и забрали. Солдаты ведь по нашему следу шли. На самую малость мы с тобою спаслись. А батюшка вот не смог, снова его в крепость бросили. Ой, горе-то, какое, ой, горе. Что же делать-то мне теперь, сиротинушке? Как жить-то я буду?
— А голову-то ему кто рубить станет Ванька Петрищев или Савка? — неожиданно хмуро спросил кат. — Савка, поди.
— Бог с тобою Еремей Матвеевич, какую голову? — сразу же насторожилась Анюта.
— Как какую? Его голову. Её ведь на страстной неделе срубить должны. Или не было еще страшной субботы?
— Как не было? Вот сегодня она, как раз и есть. А только батюшке голову не будут сейчас рубить. Я ведь, как узнала, что его снова в каземат взяли, совсем обезумела. Не будет мне больше жизни, думаю. Ничего у меня не осталось: Еремеюшка при смерти лежит, батюшка в крепости мается и неоткуда мне больше счастья ждать. Вот, значит, подумала я так и решилась. Знаешь, на что решилась?
— Не знаю.
— К Государю я решилась пойти. Понимаешь, к самому Государю нашему, к батюшке Петру Алексеевичу.
— Да как так? — яростно стал тереть пальцами виски кат. — К самому Государю-императору? Да ты что? Как так можно-то?
— А вот так, — прижала дрожащие руки к груди Анюта. — Один солдат за пятак провел меня в дворцовый сад и спрятал в зимней беседке. Долго я там своей участи дожидалась и дождалась.
— С Петром Алексеевичем говорила? — раскрыл изумленный рот Еремей. — С самим Государем — императором? Вот это да?
— Нет, — замахала ладошкой девушка, — не было Государя в тот день в столице. В отъезде он был по делам корабельным. С царицей я разговаривала.
