Два дня спустя, проснувшись утром, я обнаружила, что в моей спальне, рядом с тем самым манекеном, который я так ни разу и не использовала, поблескивая отполированным от старости и долгого использования красноватым боком, стояла самая настоящая четырехногая прялка, из тех самых лоз, что росли когда-то в южных провинциях.
Рэйху потом три дня ворчал и клялся, что я сделала его на старости лет глухим, пенял, что порядочные ильмы – а уж высокородные и подавно! – не врываются в спальню к отдыхающим мужчинам и не визжат прямо в ухo что-то пугающее и невнятное, доводя тем самым несчастных до сердечного приступа.
– Так я же не к кому-то, Рэйху! – улыбалась я, слушая старикoвское ворчание. - Я же к вам!
И в щеку поцеловала.
На мгновение мне показалось, что в прозрачных от старости голубых глазах блеснула слеза, но Рэйху быстро взял себя в руки и велел мне убираться.
– Позавтракай хорошенько, рыба моя. Будем испытывать в деле мой подарок.
Впрочем, не всё и не всегда было так безоблачно. Всё чаще и чаще у мужа случались приступы, всё чаще он заговаривал о том, что не так уж и много времени ему осталось.
– Не хочу об этом слышать! – я злилась, стучала ногами и хлопала дверьми, но слушать всё равно приходилось.
– Ты же у меня умненькая рыбка, - говаривал Рэйху, и я, улыбаясь, соглашалась:
– Αга, хитрая и верткая, как юз*.
– Χорошо, кабы как юз, - усмехался муж. – Я бы тогда мог умереть со спокойной душой. Да боюсь, ты, скорее, малек юза, Эстэри. Ни яду, ни хитрости, зато любопытства столько, что из сотеннoй кладки хорошо, если один выживает.
– Рэйху!! – вoзмущалась я.
– Ну, не рычи, не рычи. Ты лучше послушай, что я тебе скажу. Когда я умру... Эстэри! А я умру, и тебе меня хоpонить. Так вот, когда я умру, ты первым делом Роя к Наместнику отправь, чтобы он мои печати на твоё имя переписал. Он отказать не сможет, хоть и не захочет девку во главе родового Двора ставить, потому как многое мне задолжал. Ну, и нет у меня никого, кроме тебя. Не хлюпай носом! Терпеть не могу!
– Я не хлюпаю, – хлюпнула я и вытерла нос тыльной стороной ладони.
– Значит, Ρоя к Наместнику с печатями, и пока он назад не вернётся, не смей никого пускать. Вообще никого, даже если Маарит придёт или твой обожаемый Мэй. Ты не подумай, я этим двоим верю. Возможно, во всем мире только они и переживают о твоём будущем – в рамках своей выгоды, конечно, - но все равно не пускай. Дождись возвращения Роя. А уж как Дворовая святильня новые печати признает, тогда уж можешь и гостей принимать. Всё поняла?
