— Нет, — сказал я, — но рыбную ловлю люблю. Это осталось во мне с детства.
— Мне кажется, — сказал полковник, — что в человеке остается незыблемым только то, что приходит к нему с детства.
— А что же происходит со всем остальным? — спросил я.
— А всякие изменения. Вы можете разлюбить женщину, переменить образ своей жизни, но попробуйте вы разлюбить мать, город, в котором вы родились, или речку, где вы в детстве ловили рыбу. Вот когда вы проезжали мимо часовенки, вы, наверно, заметили на карнизе березку. Стоит, знаете, как двенадцатилетняя девочка и будто бы собирается прыгнуть прямо в снег.
Полковник хотел продолжать свою мысль, но в это время кто-то тихо постучал в дверь, потом приоткрыл ее, и на пороге показался дежурный офицер в белых бурках, с пятью орденами, светящимися из-под шинели, небрежно наброшенной на плечи.
— Ну, что там у вас?
— Извините, товарищ полковник, — сказал дежурный офицер. — Маленькое происшествие, может быть, доложить потом?
— Да нет уж, давайте сейчас, — сказал полковник. — Зачем же нам откладывать… Садитесь и рассказывайте.
Дежурный офицер вопросительно посмотрел на Саулина, затем на меня, окинул рассеянным взглядом горницу и, все еще медля и что-то обдумывая, попросил разрешения закурить.
Может быть, с минуту мы сидели молча.
— Да ведь тут, собственно говоря, товарищ полковник, — сказал офицер, — и рассказывать-то не о чем… Вы, наверно, помните сегодняшнего пленного Рихарда Таубе. Он был взят в одиннадцать часов утра в горах разведчиками капитана Коваленко. Ну, я не буду вам докладывать, сколько мук приняли с ним разведчики. Он кусался, как гусак, упирался, но его кое-как дотащили. Большие надежды возлагали на него разведчики. Но, — сказал дежурный офицер, — этот голубь оказался с идеей.
— Да ну вас, — засмеялся Саулин. — Какие у него могут быть идеи, что вы выдумываете.
— А вот представьте себе, товарищ полковник, вместо того чтобы вести себя прилично, он стал подбивать остальных пленных на побег. Нас, говорит, здесь сорок шесть человек. Чего мы ждем? Надо, говорит, уничтожить охрану, забрать оружие, вырезать весь разведотдел и бежать. Только трусы, говорит, могут рассчитывать на милость русских. Я полагаю, товарищ полковник, вы прикажете его…
— О нет, — сказал полковник. — Ведите-ка его сейчас сюда, мы на него посмотрим.
— Вы слышали что-нибудь подобное? — обратился ко мне Саулин, и голос его вдруг повеселел, а лицо приняло насмешливое выражение. — Ты его корми, води на прогулку, давай ему, сукину сыну, кипяченую воду, а он вместо благодарности будет придумывать способы, как бы тебя прирезать. Нет, у меня тут особенно не разгуляешься. Попал, так сиди, а не хочешь — пеняй на себя. У меня будет с тобой разговор короткий.
