— Ну, как? Что он там делает, ваш симпатичный герой?
Мама только вздыхала и всем выдавала белье. Она настолько расстроилась, что могла даже не получить с кого-нибудь деньги. Но этого не случилось, потому что все пассажиры ее состояние понимали и очень хотели помочь.
Один раз дверь голубого купе отворилась, и во всю ее ширину заблистала значками, пуговицами, пряжками фигура усатого старика.
Леша Копейкин пришел в восхищение от этого зрелища, но старик прищурил глаза и, впившись ими в Лешу, сказал:
— Ага-а!
Дверь с грохотом затворилась. Леша Копейкин понял, что это был сам бригадир.
Зачем же он это сделал, Леша Копейкин? Зачем он после прощания с мамон, вместо того чтобы затеряться в толпе на перроне, юркнул в голубое купе и лежал там на малиновых шерстяных одеялах, не думая о последствиях, к которым это все приведет? Почему он не подумал, что послезавтра поднимется с места дежурный и скажет: «А Леши Копейкина снова нет. Мы заходили вчера, но у них было закрыто. И вечером свет не горел».
Леша Копейкин не подумал также о дяде Петре Кривоносове, который после смены зайдет на него поглядеть, о директоре школы Акиме Макарыче, который поздно вечером даже в милицию позвонит, чтобы спросить: «А не случилось ли что с Лешей Копейкиным?» Нет, не подумал о них. Почему?
Но мог ли кто-нибудь догадаться, что мама Леши Копейкина, ругая его, чувствовала в то же самое время, как сердце у нее затуманивается от радости, что у нее такой сын и что оба они думают вовсе не о себе, а о третьем, что тревожатся они о том человеке, которого в поезде нет.
Этим третьим, из-за которого вышло столько волнений у ребят из четвертого класса, у дяди Петра Кривоносова, у директора школы Акима Макарыча и у отзывчивых пассажиров, — этим третьим был Иван Алексеевич Копейкин, самый счастливый человек на земле.
«Да-а, — думал Леша Копейкин, — это мне повезло, что у меня такой папа, как Иван Алексеич. Только уж очень обидно, что его все время приходится ждать».
И он вспомнил, как несколько месяцев назад он, мама и папа играли в шахматы, двое на одного. Папа рассеянно поглядывал в окошко. В это время к нему пришли из главного управления и сказали, что с неба упала звезда. Папа Иван Алексеевич побледнел, сделал следующий ход белыми и сказал:
— Наконец-то!
Билеты на этот случай давно были в кассе припасены, но вот уже полгода, как их отдавали перед самым отходом поезда то капитанам дальнего плавания, то знатным оленеводам, то рыбакам. И теперь-то кассирша, выдавая билеты звездоискателям, сказала:
