Мари сбежала вниз и обнаружила, что Рассел сидит на оттоманке, уставившись в огонь и глубоко задумавшись.
– Ничего не нашла. Я оставлю Аве записку, чтобы она связалась с вами. – Потянулась к ручке на входной двери и увидела, что у нее опять трясутся руки.
Рассел встал:
– Спасибо. Вы продаете дом? Такое впечатление, будто вы пакуете вещи.
Она слабо кивнула:
– Раз Клэр уже нет, мы с Авой решили, что так будет лучше. Между прочим, она собиралась помочь мне со сборами. На ней была кухня. Но она такая непредсказуемая… я должна была сразу понять, что на нее нечего рассчитывать. – Она улыбнулась, но при этом у нее дернулась щека. – Сейчас она здесь, а через минуту один Господь знает где…
– Верно. – Рассел вышел через открытую дверь, Мари плотно закрыла ее за ним и заперла на все замки.
Затем подбежала к камину и кочергой подтолкнула дрова. Голубые нитки от гиппопотама не сгорели. Пластмассовая пуговица издавала жуткую вонь. Все остальное поглотил огонь. Мари продолжала ворошить угли с таким остервенением, что искры летели из топки во все стороны и падали ей на руки. Наконец она сдалась и упала на оттоманку. Ее лицо было красным, но не от жара, а от слез, которые струились по щекам.
Джоанна уставилась на четыре фотографии, выложенные в ряд на обеденном столе.
– Рассел, мне страшно. Мне на самом деле страшно. Четыре убийства?
– Может, и нет. Во всем этом нет никакого смысла. На одном – дверь Джека Куинна. Как ты думаешь, он мертв? – Он откусил от куска пиццы и бросил его на тарелку, затем вытер руки бумажной салфеткой.
– А может, это была просто угроза?
– Значит, убийца все еще где-то рядом? Нацелился на Куинна? Логично. Но коль скоро он еще жив, это полностью меняет дело.
– Согласна. Так расскажи, что случилось. С Мари.
Рассел покачал головой:
– Плохо дело. Она сжигает то, что очень многие не стали бы жечь. Например, одежду.
Джоанна ахнула.
– Вещи Авы? Избавляется от улик? А что именно?
– Платье. Маленькое платьице. С каким-то голубым животным на спине. Я увидел это, когда вошел. И в доме воняло горелым пластиком.
Джоанна вскочила. Ее глаза стали огромными. Руки непроизвольно сжались в кулаки.
– Это то самое платье, что Ава нашла в коробке с фотографией. Она сама показывала его мне. Маленький голубой гиппопотам и клетчатая ткань… кажется, белое с голубым?
Рассел кивнул:
– Точно. И оно было в топке.
– Но зачем избавляться от ее вещей?
Он обхватил рукой подбородок.
– А пластик? Не знаю, что это было. Может, пуговицы от платья… Я пытался рассмотреть, пока Мари была наверху, но жар был слишком сильным, да и искры летели. Там было что-то металлическое и пластмассовое.
