– Как зовут вашего мальчика? – перебила приятельницу дама в кроссовках.
– Рома, – сказал сын раньше, чем Женя успела открыть рот.
– Какое у тебя имя красивое, – засмеялась лиловая.
– Замечательный малыш, – сказала модная дама, – и какой черноглазенький. Наверное, в папу?
Начинается, болезненно усмехнулась Женя. Поначалу она откликалась на такие досужие разговоры, но быстро перестала, не хотелось ни непрошеной жалости, ни поджатых губ. Хуже всего было то, что неуловимо менялось отношение к Ромке, из обычного ребенка он превращался в диковинную зверюшку в зоопарке.
Женя захлопнула книгу и стала засовывать ее в сумку. Обтрепанный по краям библиотечный том, казалось, сопротивлялся изо всех сил.
Лиловая дама протянула Роме пакет:
– Хочешь покормить голубей?
Рома улыбнулся, на щеке прорезалась ямочка.
– Нам пора бежать, – сказала Женя, – время сна, а он еще не ел.
– Режим надо соблюдать, – согласилась модная дама.
– До свидания, Ромочка, – сказала лиловая и тихо, чтобы услышала только Женя, добавила: – У вас замечательный сын, все остальное – мишура.
Июнь 1993
– Да сделай уже с ним что-нибудь! – Ася в сердцах швырнула на диван охапку мягких игрушек.
Малиновая подушка-думка в форме распластанного бегемота выпучила бессмысленные пластмассовые глаза.
Наталья подошла к кричащему Сереже и остановилась в нерешительности. Малыш сидел на высоком стуле и извивался всем телом. Он плакал и бил себя ладошками по ушам.
– Что с ним? – закричала Ася. – Почему он так делает?
По ее ненакрашенному лицу потекли слезы. Огромные бледные губы скривились от плача, показалось, что рыдает резиновая лягушка. И голос у нее был такой же, резкий и квакающий.
– Сама родила, сама и разбирайся, – пробурчала Наталья.
– Я не могу-у-у, – Ася зарыдала еще больше, – он тебя лучше слушается.
Наталья закрыла ладони ушами, подошла к дивану и взяла с него малинового бегемота.
– А кто у нас тут плачет? – загулила она, раздражаясь квохчущими интонациями собственного голоса. – Серёня? Маленький Лалик? А кому дать бегемота? Смотри, какие круглые у бегемота глазки. И темные, и круглые. И рот как у Лалика, большо-о-ой!
Малыш перестал стучать себя по ушам и снизил плач на пару децибел.
Наталья помахала короткой малиновой бегемотовой лапкой.
– Здравствуй, Сережа, – сказала она басом. Малыш перестал плакать и удивленно посмотрел на игрушку.
Ася с облегчением рухнула на диван:
– Все жилы вымотал.
Наталья почувствовала, как в горле заклокотала, запросилась наружу одна из любимых отцовских фраз: «Жизнь прожить – не поле перейти».
