.
Все рассмеялись, хотя он, скорее всего, придумал эту историю или она случилась с кем-то другим, а он просто пересказал ее.
– Значит, потом вы полетите в Париж? – спросила Джорджия, нарушив наступившую тишину.
– Только не разрешай Нэнси заказывать вино, – с улыбкой заявила Лила.
– Что? – рассмеялся Бретт. – Почему нет?
Смех Грейдон получился совсем фальшивым. Джорджия знала, что ей не следует получать такое удовольствие от унижения Нэнси в присутствии Бретта. Однако она его получала.
Гостья из Штатов улыбнулась.
– Я случайно заказала не ту бутылку вина во время нашей школьной поездки в Париж – тогда мой французский оставлял желать лучшего, – и оказалось, что оно стоит семьсот евро. Нам пришлось позвонить моему отцу, чтобы он расплатился за нас по телефону.
Хозяйка заставила себя присоединиться к общему веселью. Но тогда им было совсем не смешно. Они проверили свои банковские счета, пытаясь расплатиться за вино, и сердце Джорджии едва не выпрыгнуло из груди при мысли о том, что ей придется потратить все, что она сумела отложить за последние пять лет, за треть бутылки вина.
– А как насчет ваших родных? – спросил Бретт. – Все ваши родители такие же классные, как у Нэнси? Так полагается у англичан? – улыбнулся он.
– Мои вполне нормальные, – ответила Лила, размахивая вилкой с салатом, который попадал куда угодно, только не ей в рот.
Джорджия знала, как все будет. Лила скармливала кусочки своей еды всем, кто сидел рядом (пусть они и ели то же самое). Собак или начинающих ходить детей она также использовала по полной программе. К концу обеда ей удавалось частично опустошить свою тарелку, съев самостоятельно не больше пары листиков.
– Моей приемной матери около пятнадцати лет, – добавила Лила.
Она говорила неправду. Клариссе было почти пятьдесят.
– Она пришла в ярость, когда обнаружила, что мы сделали ее бабушкой, – рассмеялся Ру. – Полагаю, в прошлом месяце мы стоили отцу Лилы не меньше тысячи за ботокс от морщин.
– Мои родители совсем не классные, – рассмеялась Нэнси, положив на стол вилку и нож. – Все родители дают своим детям поводы для смущения.
– Проклятье, это чистая правда, – сказал Руперт. – Мой старик до сих пор пристает к медсестрам в доме престарелых. Просто кошмар. Постоянно сует им руку под юбку.
«Каков отец, таков и сын», – подумала Джорджия, нежно ему улыбнувшись. Все знают, что Ру не может устоять перед теми, кто носит платье соблазнительного размера.
– А как обстоят дела у тебя, Джорджия? – спросил Бретт. Он попытался втянуть ее в разговор. Ему не нравилось, что она молчит. – Твои отец и мать ставят тебя в неудобное положение?
