— Говорят, ваши люди упустили Стрелка. — начал без предисловий Гриф.
Дроздов хлебнул пива, икнул, поморщился.
— Говорят, он уложил двоих бойцов, которые были посланы за ним, — продолжал Марк Израилевич будничным тоном, — и исчез.
— Я никак не ожидал… — начал Дроздов, но осекся.
— Говорят, он протаранил одного из них машиной, возможно был ранен при этом, — неторопливо продолжал Гриф. — а еще он утром выкинул вашего человека из своей квартиры. Это любительство, знаете — ли.
Игорь допил пиво, глянул в проницательные иронично — спокойные глаза Марка Израилевича.
— Да, это все так, но мы ищем, паспортные данные его у нас есть.
— Ищут пожарные, ищет милиция, — сердито отчеканил Гриф, — если милиция его найдет раньше нас, может все дерьмо всплыть.
Он крякнул, откинулся в кресле.
— Я направил людей на вокзалы и в аэропорты. — Дроздов отчитывался словно прилежный ученик перед учителем. — Пробиваем его контакты здесь, в Москве.
Марк Израилевич покачал головой:
— Чеченцы тоже ищут…, в том числе и через свои связи в милиции.
Дроздов молча выпил еще бутылку пива, закусил бутербродом с сыром, отодвинул тарелку.
— Марк Израилевич, вы знаете меня достаточно хорошо… это дело нескольких дней.
Гриф налил себе минералки, залпом выпил и посмотрел на Дроздова сквозь бокал.
— Вообще-то, если Стрелок заговорит, можешь и сойти с дистанции. У меня — то будут только не слишком большие неприятности, а вот тебя могут вообще сдать чеченцам с потрохами. Сбросить балласт, так сказать. Думаю, они захотят по душам переговорить с человеком, причастным к убийству их земляка.
Дроздов вздрогнул, затем кривовато улыбнулся:
— За пару дней управимся… тем более если он ранен…
— Будешь звонить мне по этому телефону, — Марк Израилевич протянул листок бумаги, — но только из автомата. Сорок восемь часов тебе сроку. А дальше как говорится, тишина.
Собираясь в дорогу, Павел переоблачился в одеяние попроще: черно-зеленый «адидасовский» спортивный костюм, поверх — жесткая кожаная куртка, ну и кроссовки «Найк». Так сподручней, судя по тому, что произошло сегодня утром и что могло ожидать впереди. Надо же! Уже вечер! — взглянул в окно Павел.
Из города Павел на всякий случай выбирался на попутках. Многие, правда, уворачивались, визжа покрышками, стоило ему попасть в свет фар.
Наконец, благодаря одному разбитному дальнобойщику, Павел добрался до Твери, где сел на проходящий поезд в Санкт-Петербург.
Посадка в аэропорту Пулково на рейс до Баку прошла без проблем. Удобно устроившись в кресле, Павел какое-то время смотрел в окно иллюминатора, а затем у него стали слипаться глаза — сказывалось нервное напряжение последних суток.
