Белая птица | страница 14

— Прощай, милый… прощай… — глухо выговорил Карачаев. — Не скоро увидимся.

В трамвае Сережа спал. У него был жар, и мама дала ему на ночь чаю с малиновым вареньем, а отцу — большую рюмку водки. Снилась Сереже птица величиной с дом, с белыми крыльями.

Сереже казалось, что он растет быстро. Коротенький слабый зуб спереди у него подрос, сравнялся с соседним и даже слегка наехал на него, как у отца. Сережа считал в душе, что он уже не маленький, когда случилось такое, чего никто не ожидал.

Летом уехал отец. Взял свой чемодан и уехал. Все говорили, что отец бросил маму, и утешали ее, хотя она нисколько не плакала.

Отец пропал, как дядя Ян Янович. Прошла осень, зима, весна… Наступил будущий год, а об отце — ни слуху ни духу. Писем он не писал, и мама не знала, где он, когда вернется, и никто этого не знал.

Каким-то образом проведали, что перед отъездом, прошлым летом, он пошел с вещичками в гостиницу «Москва» и жил там в номере подряд несколько суток. Мама ходила к нему туда один раз (по улице Неглинной), вернулась невеселая. Значит, бросил.

Мама похудела, побледнела и хотела отрезать косы, подстричься под мальчишку, потом раздумала и стала говорить: «Если б приехал Небыл…», а Сережа боялся спросить, нужно ли ему любить отца и расти, чтобы быть на него похожим.

Стал он примечать, что мама не спит по ночам. Вернее — это стала примечать тетя Клава, соседка; она любила рассказывать о том, что примечает, и прежде всего — Сереже. Он долго не мог проверить, правду ли она говорит, потому что не мог проснуться ночью. Но один раз проснулся и увидел: мама сидит в халате, опустив голову, и словно дремлет; настольная лампа покрыта шерстяным платком, и видно, что тоже с удовольствием легла бы спать… А около лампы разложены не тетрадки по арифметике, а конверты с письмами и фотокарточки и стоит деревянная черная шкатулка с ребристыми стенками и задвижной крышкой.

— Зачем ты так сидишь? — спросил Сережа, открыв полтора глаза.

— Думаю, Сереженька… о том, что будет.

Утром тетя Клава спросила, почему она не спит.

— Думаю, Клавонька, о том, что было.

Тетя Клава стала кричать:

— Дня тебе мало? Сверхурочные получаешь?

— У нашей сестры мысли ночные…

Сережа задумался: «У какой такой сестры?» У мамы сестер не было.

Жизнь надо было начинать сызнова, начинать одной. Но о том, что будет, Анна не думала. Она думала о том, что было. Больше ничего ей не было интересно.