– Доброе. – Не глядя на него, Уилла проскользнула на свое место.
– Кто-то у нас копуша, – сказала мать.
Уилла искоса глянула на ее рот – не кривится ли верхняя губа, не стиснуты ли зубы. Нет, вроде все хорошо. Даже вон – подливая отцу кофе, она ласково коснулась его плеча.
Любимый омлет с тертым сыром уже был чуть теплый, но все равно вкусный, а превосходный бекон – без единой жиринки. Уилла умяла целых три куска.
– Позвоню-ка я Дугу Ло, скажу, что подвозить меня не надо… – начал отец, но мать его перебила:
– Ой, совсем забыла! Кажется, машина немножко сломалась.
– Насколько немножко?
– Только заведешь, на панели вспыхивает красный огонек.
Отец вскинул бровь:
– То есть все это время ты ездила с дурацким огоньком?
– С дурацким?
Уилла напряглась, испугавшись, что мать неправильно истолковала слово, но та спокойно продолжила:
– Да, наверное.
– И не сообразила заехать в мастерскую?
– Знаю, я кошмарная, ничего не смыслю в технике, – весело призналась мать и скорчила глупую рожицу.
– Нет, вы представляете? – обратился отец к дочерям. Судя по его лицу, он был страшно доволен и вопрос подразумевал «Ну разве она не прелесть?».
Элейн его не услышала, поскольку увлеченно обмазывала тост джемом. Уилла промолчала и только окинула отца взглядом.
Мать посмотрела в сливочник, встряхнула его и пошла в кухню. Элейн опять начала историю про кролика Домми Маркони, теперь называя его зайчиком:
– Домми говорит, зайчики очень спокойные, кроме того, их не надо выгуливать. Пап, давай заведем зайчика? Ну пожалуйста!
Отец разглядывал Уиллу:
– Милая, ты все еще сердишься?
Уилла пожала плечами.
– Я так и не понял, что вчера произошло. Давай проясним? – Он говорил мягко, однако настойчиво.
Затевать разговор не хотелось, но Уилла знала, что отец не отвяжется, и потому снова пожала плечами:
– Наверное, я просто переутомилась.
– Ах вон что.
Похоже, ответ его удовлетворил. Во всяком случае, больше вопросов не последовало.
Повисло молчание, сестры обменялись долгими озадаченными взглядами.
