— Как мой ребёнок?
Она говорит обо мне.
— Хочу спать. Счастлива. Благодарна. Влюблена, — отвечаю я тихо.
— Конечно, — отзывается она с улыбкой изобилующей гордостью и любовью, когда смотрит на меня. — Ох, Рита и Трент уже в дороге. Они должны быть с минуты на минуты, — добавляет мама, переводя внимание обратно к внучке.
Рита — это мама Трента, они всю неделю ждали звонка. Не могу дождаться, когда познакомлю их с дочерью.
Господи, у меня родилась дочь.
У нас с Митчем родилась дочь.
Комок от эмоций формируется в голове, отчего становится трудно глотать. Слёзы жалят глаза изнутри, и я яростно моргаю, чтобы их удержать. Мне позволены слёзы счастья, а не печали, и сейчас и те, и те борются за превосходство.
Когда у меня получается прояснить и сфокусировать взгляд, Диана глядит прямо на меня. Как будто знает, что я думаю о Митче и чего хочу, но боюсь её спросить.
Она подходит ко мне, озабоченность омрачает радость и счастье на её лице.
— Она просто красавица, — в её голосе таится печаль.
— Да, — соглашаюсь я сдавленным голосом.
— Ты будешь замечательной матерью, — произносит она, повторяя слова, которые говорила мне несколько месяцев назад.
— Надеюсь. — Я пытаюсь улыбнуться и подавить отчаянное желание спросить её о Митче.
Знает ли он? Приедет ли? До сегодняшнего дня я не осознавала, как сильно в тайне питала эту надежду.
В любом случая, я, наверное, прозрачная как стекло, потому что её зелёные глаза отражают сочувствие и сожаление, когда она шепчет мне едва слышным голосом:
— Я позвонила и сказала ему, что ты рожаешь.
Дыхание прерывается, сердце колотится о грудную клетку. Спустя несколько секунд, я вынуждаю себя вдохнуть, в то время как боль с невыносимой силой разрушает мои внутренности.
Я ненавижу себя за этот вопрос, но знаю, что она не ответит мне, если я сама не спрошу.
— Что он ответил?
Слёзы блестят в её глазах. Слёзы жалости.
Она медленно качает головой, волнистыми волосами мягко шелестя по кремовой блузке.
Если сейчас заплачу, я превращу то, что должно стать самым счастливым моментом в моей жизни в горечь и печаль.
Я оглядываю комнату, смотрю на главных женщин своей жизни, женщин, которые так много значат для меня. Потом смотрю на любовь всей моей жизни, мою дочь, и понимаю, что должна быть сильной ради неё. Я должна быть сильной ради себя.
Я перевожу дыхание и беру руку Дианы в свою.
— Ничего страшного. У меня всё будет хорошо. У нас с Брианной всё будет хорошо.
Диана судорожно вздыхает, наклоняется и обнимает меня, не забывая о внутривенной трубке, всё ещё подсоединённой к моей правой руке.
