Бездумности и самонадеянности противостоит не самоосознавание, а вовлеченность. Авторы всех вышеупомянутых текстов еще в древности задались вопросом, как побороть пассивность и преобразить мир, в котором мы живем. Их идеи, которых мы коснулись в этой книге, до сих пор не потеряли актуальности и прагматического смысла.
Потенциал разобщенного мира
Многое из того, о чем говорится в этой книге, мы знали и раньше, а кое-что давно применяем на практике. Но знакомство с китайскими мыслителями полезно тем, что позволяет нам осмыслить импульсы и поведенческие реакции, от которых бы мы иначе отмахнулись, поскольку они не соответствуют нашим представлениям о возможностях и подлинной сути человека. Древние философы показывают нам: порой наша активность на поверку оборачивается пассивностью, а стремление быть верным себе загоняет в тупик. Они учат помнить, что мир непредсказуем и что мы растем, когда живем «как будто», а не когда ищем свое истинное «я».
Каждый из этих мыслителей по-своему представлял путь к достойной и счастливой жизни. Но ни один из них не признавал, что существует единственное и неизменное прошлое, которое держит нас в своем плену, общий для всех закон во вселенной, некий свод общеобязательных правил или дарованный свыше универсальный моральный канон. Философы предлагают нам задуматься: какой была бы наша жизнь, если бы мы предположили, что ничего этого на самом деле нет.
Наши попытки построить единый, стабильный и предсказуемый мир принимают множество форм. Для кого-то это могут быть универсальные этические нормы, подобные тем, что проповедовали моисты, либо кантианский кодекс чести, обязательный к исполнению в любой ситуации. А для других – вера во всеобщую гармонию, слияния с которой мы ищем. Последнее веяние – поиск своего подлинного «я», которое и есть высшая правда.
Теперь мы знаем, что подобные идеи не новы. В том или ином виде они существовали и в Древнем Китае. И уже тогда наши философы бросили им вызов. Поскольку видели: мы живем в разобщенном и непредсказуемом мире, в котором люди зачастую ведут себя чересчур по-человечески. Отсюда – непростые взаимоотношения и бесконечные конфликты.
Западный взгляд на китайские ритуалы всегда грешил прямолинейностью. Например, поклонение предкам приводилось как свидетельство того, будто китайцы всегда прислушивались к мертвым и жили в их тени. Мыслители подобные Веберу полагали, что участники ритуала воспринимают его буквально и искренне верят, что мир настолько гармоничен, насколько это изображается в обряде.
