В итоге наши рассуждения свелись к тому же, что и все прочие: мы оставили в прошлом жестко зарегулированный традиционный мир и перешли к современной действительности, где каждый волен жить, как считает нужным. Эта доминирующая сегодня идея настолько мощна и убедительна, что мы перестали сомневаться в ее правильности и естественности. Мы даже не замечаем, как она управляет нашими мыслями и действиями.
В нашем понимании традиционное общество основано на концепции неизменности личности и устойчивости и ясности мира. Для успеха в таком обществе надлежит беспрекословно следовать социальным нормам; оно допускает минимум социальной мобильности и требует единого мировоззрения, исключающего все иные идеи, которые в него не укладываются.
Но в этом смысле получается, что мы сами принимаем традиционное мировоззрение и возвращаемся к традиционному обществу. Как на личном уровне (рамки, за которые мы боимся выходить в общении; ограниченность посылок, из которых мы исходим, принимая решения), так и на общественном (сосредоточение благ в руках элитного меньшинства; резкое снижение социальной мобильности) мы медленно, но уверенно откатываемся к традиционному порядку.
Наши представления о традиции и современности привели к тому, что мы оцениваем все по шкале, на одном конце которой находится традиционный мир, а на другом современный. Однако существует иная система координат: в ней целостный/самобытный/искренний мир противостоит многокомпонентной/неустойчивой/запутанной реальности, какой ее видели наши мыслители.
Китайская философия, о которой мы говорили на страницах этой книги, может освободить нас от ограничений общепринятого, а также от предубеждений по поводу того, кто мы такие и в каком мире живем. Вместо того чтобы видеть в цельности, непосредственности и самобытности признаки прогресса, мы можем понять, насколько эти идеалы сковывали нас. Если не разобраться со сложностью и многокомпонентностью, мы никогда не сдвинемся с мертвой точки. Только шагнув навстречу свежим – хоть и непростым – идеям, мы вырвемся за пределы традиционного мира и станем по-настоящему свободными.
Как мы стали традиционными
Почему мы только теперь обратились к этим идеям?
Мы знаем об Осевом времени – периоде, когда, порвав с аристократическим прошлым, население Евразии увлеклось религиозными и политическими экспериментами. Но потом, если не на всем континенте, то в некоторых его регионах, эксперименты прекратились.
