Но стоит тебе, проходя через деревню, подойти к фонтану и наполнить водой флягу или поговорить с прохожим – и все исчезает из ума. Нет ни решения, к которому ты пришел, ни проблемы, которую оно решает, ни даже самой этой темы. На опустевшем поле твоего потрясенного ума остается лишь одна мысль – о мозоли на пятке, которая вызывает жгучую боль, хотя ты считал, что она зажила.
Это поражение мысли быстро доводит человека до настоящей депрессии. В бесплодных судорогах ума паломник то покоряется судьбе, то делает отчаянный рывок, чтобы встряхнуться. Я помню, что однажды утром решил: что бы ни случилось, посвящу целый день похода умственной работе – завершу план романа, который собирался написать.
Этот день я провел в затерянной долине, которая в моем путеводителе была справедливо названа одним из самых диких и красивых пейзажей Страны Басков. Селение, куда я зашел, состояло всего из трех домов, один из которых был баром. Было десять часов утра, когда я вошел в него. Официантка, приводившая зал в порядок к часу завтрака, была восхитительно красива. Она включила звуковую аппаратуру на максимальную громкость, и оглушительные звуки рока заставляли дрожать гранитные перемычки окон. Комната была украшена в самом типичном для ферм Страны Басков стиле – повсюду старое дерево, чеканка по меди, пол из темно-красных шестигранных терракотовых плиток натерт воском. Через дверь была видна гипсовая статуя Богородицы на хорах соседней часовни. Музыка была такой громкой, что создавала в этом мирном уголке атмосферу боя. И децибелы хеви-метала действительно были оружием официантки. Эта девушка, ее красота, ее молодость, ее мечты сражались не на жизнь, а на смерть со старыми стенами, деревенским одиночеством и нежностью религии. Я выпил у стойки стакан кофе, девушка улыбнулась и угостила меня куском пирога, который только что вынула из печи. Конечно, она была благодарна мне за то, что я не попросил ее ослабить звук. В сражении, которое здесь происходило, не было места для тех, кто нейтрален. Нужно было присоединиться к одной из сторон, и я встал на сторону этой девушки. Когда я покинул бар, в моей голове была музыка, а в памяти улыбка девушки. В этой улыбке было почти отчаяние. Я вдруг по-иному увидел эту долину, которая казалась мне раем. Я не дошел до того, чтобы считать ее адом, но понял, что у кого-то может быть желание убежать из нее. Размышляя об этом, я добрел до речки, которую пересекал Путь. Окунув ступни в воду, я с изумлением обнаружил, что ничего не помню из мыслей, которые так трудолюбиво развивал, выполняя свой план на утро. И что еще хуже, я не имел никакого желания вспомнить их.
