) В этой встрече было что-то нежное и одновременно сильное. На мгновение мне захотелось обнять мою благодетельницу, и вполне возможно, что в ее мозгу мелькнула такая же мысль: свободный мужчина, который проходит по жизни женщины в полуденный час, может пробудить беспокойные желания в сотруднице мэрии, даже если он грязен, а может быть – кто знает? – именно потому, что он грязен. Но вдруг я вспомнил, что я всего лишь беглый каторжник. Путь схватил меня за плечи и вернул к себе.
Я повесил этот футляр для ключей на одну из застежек моего рюкзака. Он до сих пор висит там.
Однако физические изменения, которые происходят с паломником, – ничто по сравнению с его духовным превращением. Когда он приходит в Астурию, этот процесс зашел уже очень глубоко, но еще далек от завершения. Пеший странник провел много часов в одиночестве. Он идет к Великой Тайне, хотя еще лишь предчувствует ее.
Как описать в немногих словах этот медленный процесс? Часть его вообще невозможно выразить словами. Такая недоступная слову часть есть во всех преобразованиях сознания, которые вызваны физическими испытаниями. В этом и состоит принцип всех посвящений. Однако можно разделить этот процесс на несколько больших этапов.
В начале Пути паломник думает очень много. Все знакомые ориентиры исчезли; он движется вперед, но конечный пункт его пути так далек, что кажется недостижимым; окружающее пространство так огромно, что пеший странник чувствует себя посреди него голым. Все это толкает его к особой форме самоанализа, которая возникает лишь под открытым небом. Человек находится наедине с собой. Мысль – единственное из всего окружающего, что ему привычно; она позволяет ему воссоздавать в памяти разговоры и вызывать в памяти воспоминания, близость к которым для него желанна. Странник встречается с самим собой, и при этом ему кажется, что повстречался со старым знакомым. Есть и другая причина для такого поведения: человек брошен в неизвестность, в бесконечную однообразную пустоту и другое, медленное время и поэтому позволяет своей мысли сжаться в комок. Все становится восхитительным и красивым – воспоминания, планы, идеи. Он замечает, что смеется в одиночестве. На его лице возникают странные гримасы, которые не предназначены ни одному человеку, потому что его единственные спутники – деревья и телеграфные столбы. Хорошо известно, что ходьба действует на мысль как коленчатый вал – раскачивает ее, приводит в движение и в обмен получает от нее энергию. Человек идет с той скоростью, с которой движутся его мысли, а когда они мчатся на максимальной скорости, он почти бежит. Я вспоминаю, что первые этапы я прошел с удивительно высокой скоростью. У меня вовсе не было намерения совершать подвиги, но, как справедливо говорит пословица, «от веселья у меня отросли крылья». Эта стадия привыкания коротка, и не нужно забывать насладиться ей, потому что ликование продолжается недолго. Мысль постепенно опускается на землю, как те суда, которые, двигаясь на высокой скорости, приподнимаются над водой, а потом, приблизившись к порту, плавно опускаются на ее поверхность.
