) написал: «Люди любят собираться вместе в пустынях…»
Комиллас чуть меньше загроможден туристами, но безумие Гауди (Антонио Гауди – знаменитый испанский архитектор, работавший в стиле модерн. Творчески осмысляя природу, он придавал своим постройкам весьма причудливые изогнутые очертания. – Пер.) привлекает туда много народа. Я нашел покой, лишь когда лег отдохнуть на огромной безлюдной лужайке, которая окружает неоготические здания папского университета.
Что касается Коломбраса, то это – центр местности, которую выбрали для своих особняков испанцы, нажившие состояние в Латинской Америке. Когда я вошел в этот городок, лил сильный дождь. Я укрылся от его частых струй под козырьком на крыльце Музея индейцев – одного из этих зданий, построенных блудными сыновьями, вернувшимися из тропиков. Потоки воды прогнали с улиц и приезжих, и местных жителей, и городок снова приобрел часть своего ностальгического очарования.
Коломбрас – свидетель другого приключения, которое относится уже не к Пути святого Иакова, а к его продолжению – к пути, который эмигранты проложили по океану гораздо дальше на запад, чем Компостела, – до американских земель. Это другая история, вызывающая другие чувства, и в тот момент она не трогала мою душу. На мой взгляд, пустые особняки Коломбраса были ближе к незаселенным жилым домам, которые уродуют города и поселки этого края, чем к памятникам средневекового искусства, которые оставлены паломниками вдоль Пути. Покидая Коломбрас, я жалел лишь о том, что снова иду вдоль автомобильной магистрали. Дождь лил как из ведра, и я укрылся от него в мотеле для шоферов-дальнобойщиков. Ночью меня убаюкивал гул грузовиков, которые поднимали волны в лужах. Приходится засыпать под ту колыбельную, которая у тебя есть.
После всего этого неприятного опыта я надеялся найти счастье в историческом городе, который меньше известен и где бывает меньше туристов. В этот город я пришел вместе с солнцем под конец дождливого дня.
Сан-Висенте-де-Баркера стоит в широком устье реки. Паломник видит этот город издалека, проходя по длинному дорожному мосту. Кварталы возле порта лишены всякой привлекательности. Они предназначены для туристов-рыболовов и для купальщиков, у которых сезон еще не наступил.
Несколько свернувших с пути туристов прогуливались под аркадами торговой улицы. Единственным утешением, которое они здесь нашли, были огромные порции мороженого, которые съедались на ходу. Поверив всем этим признакам удовольствия, я тоже купил себе одну порцию – и не был разочарован. Вооружившись рожком мороженого – смесь малины и черной смородины, а сверху взбитые сливки, – я покинул нижнюю часть города и начал взбираться по улочкам, которые ведут вверх, к старой крепости. Это место было как из волшебной сказки. Исторический квартал Сан-Висенте хорошо отреставрирован, но не слишком вылизан. Тихий, но не безлюдный, полный воспоминаний о Средних веках, но при этом живой и обитаемый, он представляет собой настоящее лакомство для отчаявшегося паломника. Как бы упрямо странник ни отвергал исторические побрякушки Пути, в конце концов он втягивается в эту игру под названием «грусть о прошлом». Паломнику нравится, что его ноги ступают в следы миллионов других людей, веками проходивших по этой же дороге. Вот почему любой паломник, если ему предоставляется случай, любит почувствовать, как камни вокруг него дрожат от отголосков прошлого, и Сан-Висенте удовлетворяет это его ожидание. Он испытывает ни с чем не сравнимую радость, когда позволяет воображению обманывать его, когда оно смешивает разные эпохи и убеждает его, что он вернулся во времена героев «Имени Розы».
