Завтра я приглашен на аудиенцию вместе с отцом, во вторник — по поручению батюшки занят поиском серебрянной салатницы, в среду, 1 февраля — торжественный ужин в собрании в честь отца, а вот в четверг, 2 февраля договорились начать первые тренировки. За это время они как раз решат вопрос с помещением и боксерскими грушами.
После того, как обсудили все вопросы, решили попить чаю с испеченными днем Елизаветой пирогами. Федор развел самовар, подал на стол, сама Елизавета возилась на кухне, сын ее, Петька, как всегда выглядывал из-за дверей. Разлили чай, щипчиками стали накладывать в чашки сахар. Когда щипчики взял Саша Корвин, послышалось недовольное сопение. Оглянувшись, я увидел, что Петька возмущенно смотрит на нас.
— Чего тебе? — спрашиваю его.
— Дядя офицер, а чего это он сахара нашего не жалеют? Такой большой, он же весь сахар изведет.
Корвин смутился и покраснел.
— А что ты здесь делаешь, кто тебе разрешил разговаривать? А ну, «брысь» отсюда!
Надо будет поговорить с Елизаветой, пацан явно разбаловался. Сам же я попытался перевести все в шутку:
— Видишь, какой у меня защитник! Так и знай, если выиграешь у меня бой, за меня есть кому постоять.
Разговор опять вернулся к предстоящим соревнованиям, обсуждениям предполагаемых соперников, их шансам на победу. Причем вся тактика сводилась до уровня моего Федора: «дать по уху», «выбить дух» и тому подобное. Но видно было, что несмотря на столичный блеск и наличие различных светских мероприятий, новое развлечение привлекало своей необычностью, остротой ощущений. Молодежь загорелась показать свою молодецкую удаль. Не перегорела бы. Не заморачивались и вопросами правил соревнования, определения победителя.
— Чего же тут думать, кто сильнее, тот и победил.
Тут меня понял только Саша Корвин, имевший хоть какое представление о правилах во французской борьбе. Да, если и у командования такой же уровень знаний о подготовке подобных мероприятий, придется самому включаться в этот процесс.
Утром, часов в 10, сразу после завтрака, курьер принес пакет от «Церемониальной части Императорского Двора», адресованный генерал-адъютанту свиты Его императорского величества Его Светлости князю Николаю Александровичу Белогорьеву. В него была вложена карточка с напечатанным текстом:
«Его Императорскому Величеству благоугодно было всемилостивейше разрешить Вам, милостивейший государь, представиться 30-го января 1905 года в 5 часов пополудни в Большом Царскосельском Дворце, в сопровождении Вашего сына, корнета Лейб-гвардии Его Императорского Величества Кирасирского полка князя Александра Белогорьева, о чем Церемониальная Часть Императорского Двора имеет честь уведомить Вас. Придворный экипаж будет подан на адрес Кадетский бульвар, дом 20 в Царском Селе, в 4 часа пополудни».
