Житейские истории | страница 8
— Митя, — говорю. — Ты больше так не шути. А то меня кондрат хватит.
В самом деле, вода шуток не любит. Тонули и тонут. Дети — тоже. Потом — неизбывное чувство вины. В нашей семье мои старшие до конца своих дней помнили маленькую Таечку, которую не уберегли.
Или совсем недавняя память: дед с малым внуком — на лодке; внук — в воду упал и сразу камнем ушел. Хоронили двоих: утонувшего внука и деда, который повесился.
Слава богу, такое случается редко.
А почти всякий день, в теплую летнюю пору, мы ездим с Митей купаться.
— Одонь! Одонь! — взывал он еще вовсе малый. — Плявать! Плявать!
Теперь подрос. Плавает. Любит купаться. На городской пляж ездим, где тесно и шумно. В затон, где чистая вода, белый песок, людей мало. «Это мое любимое место», — говорит Митя. Любимое-то любимое. Но там, прямо с берега, — глубь. Глаз да глаз…
Что ж, будем смотреть. Пусть купается. Это ведь такое счастье: теплое лето, вода, солнце, белый песок — детство, которое долго помнится.
И нам — разве не радость? — когда глядишь: плывет, нырнул-вынырнул, мордаха счастливая, глаза сияют.
— Подбрось меня! Сильно-сильно!
— В песок меня закопай по шейку, я согреюсь.
как мог, нагребая горячий песок. Он прикрыл глаза, вроде дремлет. Вспоминаю его слова: «Хорошо, когда есть дедушка…»
Но и нам хорошо, когда рядом, а не по скайпу живая душа.
ВИНОВАТЫЙ
Холодная нынче весна в Кисловодске. День-другой солнце проглянет, а потом снова наволочь сползает с гор, гонит ее ледяной ветер. Временами порхает, ложится на землю редкий снежок.
В курортном просторном парке не больно людно, а вечерами и вовсе: фонари, пустые дорожки. Даже в сквере, у санаторных корпусов — безлюдье. Зато светят окна, словно пчелиные соты, от первого этажа до последнего, из края в край.
И даже здесь, на воле слышно, как бубнят телевизоры. Одни — громче, другие — тише.
Весна нынче холодная. Но все равно хорошо: чистый воздух, пахнущий сосновым корьем и хвоей, высокие деревья, верховой ветер, в прогалах вершин — далекое небо, порой звездное. Тишина и покой.
До телевизора я не великий охотник. А теперь — и вовсе. Там, с утра до ночи, война, людская беда — Украина. Вроде давнее-давнее, считай, забылось. А теперь поднимается.