За несколько дней до моего отъезда молодые привезли и сдали на руки бабке малую внучку. А сами на отдых укатили.
Девчушке полтора года, лепечет, все понимает — милое дитя. Своего родного деда — хозяина дачи — она видит редко, но, надевая нарядные резиновые сапожки или на маленький расписной стульчик усаживаясь, тычет пальчиком: «Де-да… Де-да…» Значит, купил да подарил заботливый дед.
В последние дни моего гостеванья обошел я округу, прощаясь. Погода стояла славная: не больно жаркое солнце, облака, от воды веет свежестью.
Каждый вечер, готовясь ко сну, мы гуляли вдвоем с малой девчушкой, рука об руку. Она все понимала. «Нюхай цветы, нюхай…» — говорил я, и она старательно, шумно нюхала граммофоны белых да розовых петуний. А всякий вечер вела меня за калитку, усаживалась на большой камень-валун и, похлопав ладошкой, приглашала садиться рядом с ней. Сидели молча. Приустали за долгий день, старый да малый. Вечер тихий, камень теплый, зелень вокруг и цветы. Прижималось ко мне горячее детское тельце, словно искало защиты в сумерках вечерних.
Неволею мне вспоминался хозяин дачи — родной дедушка малышки, который сейчас дремлет в душном вагоне метро, прибиваясь к отдыху, к пустому дому. Неволею вспоминал и вздыхал.
Господи, что надо нам в этом мире? Итальянская мебель, французские сыры, шелковые галстуки?..
Хлеба ломоть, кружку воды; и этот покой: тихий вечер, высокие розовые облака, детское тепло рядом. Тем более — на старости лет.
В июльскую жаркую пору гощу я обычно в Тверской области, у родственников на даче. Там — Волга и лес. Там ночная прохлада, дожди. Душе и телу отрада.
Так было и в этом году: поезд, потом — на автомобиле, сотня верст от Москвы. Вроде и близко, но машин развелось много; даже поздним вечером, в будний день, когда мы тронулись в путь. Но, слава богу, доехали.
Дача моих родственников на самом краю поселка. И в обычае хозяина, подъезжая, подать звуковой сигнал жене: мол, я рядом, выходи встречать.
Так было всегда, из года в год. А вот нынче подъехали мы, о себе не извещая. Хозяин сказал: «Поздно. Егорка уже спит. Еще разбудим, — и объяснил: — Соседский мальчик». Я не больно что понял. Не гудим, и слава богу. Тем более здесь: в дачных тиши и покое, порою вечерней.
Приехали, поздоровались, спать улеглись. А утром началась дачная жизнь: короткая прогулка ли, пробежка в сосновой роще; потом — долгое купание: Волга, ее тихие воды и тихие берега. Лишь на той стороне, в бору еловом, сосновом порою слышались музыка, звонкие голоса, звуки горна, каких-то команд — там детский лагерь.
