— Что-то не так? — спросило это… Этот… Чёрт, не знаю, — Вы так смотрите, точно призрака увидели.
— Напоминает киборга, — осторожно заметил Страшила, — Дружище, ты вообще кто? Прости нас за невежливость, в тот момент, когда мы должны выражать благодарность, однако…
— Рыжая, ты то хоть нормально выражаешься? — если отбросить все технические прибамбасы, от в кустах лежал молодой мужчина скандинавского типа. Такие нравятся некоторым женщинам. Мне — нет.
— Вполне, — сказала я, — Как тебя зовут и кто ты такой?
Тут его слегка застопорило и кажется, я поняла, почему. Кроме того, как я думаю, мы-таки нашли человека Головы, пусть он и находился не совсем там, куда нас посылали. Выглядел он и впрямь весьма необычно.
— Не помню, — наконец-то признался незнакомец, — Очнулся тут, под завалом. В башке пустота и сердце болит, аж мочи нет.
— У него — имплант, — сообщил Страшила и нагнувшись, поднял с земли какую-то коробочку, — А это — электрошокер, которым его, скорее всего, вырубили. Судя по цвету индикатора необходимо срочно что-то предпринять, иначе он может умереть.
— Мило, — пулемётчик криво ухмыльнулся, — Прикольно, очнувшись без памяти узнать, что вот-вот сдохнешь.
— Успеется, помирать, — я схватила его и попыталась поднять, — Ну ни хрена себе! Ты же тонну весишь, кабан!
Страшила попытался помочь, но толку от него… Впрочем, имелись и другие идеи. Я достала трубку и набрала Чародея. Его человек, вот пусть и думает, как его спасать.
В этот раз звонок прошёл сразу и я услышала длинные гудки. Однако шли они так же глухо, как заблудившиеся путники во мгле. Почему-то это сравнение вызвало целую цепочку картинок: колючую проволоку, влажную от густого тумана, серые космы, плывущие между высокими кустами и осточертевшую жёлтую полосу, больно хлещущую по глазам. Ага, ответил.
Голос Головы казался сонным, точно Чародей спал, да и его постоянные зевки наводили на ту же мысль. Впрочем, услышав, что мы обнаружили пропажу посреди перекопанного участка, он заметно оживился.
— Как выглядит? — осведомился он, — Спутать, конечно, трудно, но всё же.
— Как, блин, железный человек, — хмыкнула я, прикрывая рот ладонью.
— Лесоруб, — безапелляционно заявил Голова, чем сразу поставил меня в тупик.
— Это ещё почему? — удивилась я.
— Пулемёт на его левой руке видишь? — трубка принялась то ли кашлять, то ли квакать, — На нём — небольшая гравировка: «Секира». Когда проводили испытания, Лесоруб извёл целую рощицу. Соответственно и он, и его пушка получили эти прозвища. Сам он тут что делает?
