Например, ребят, которые снялись в клипе Smells Like Teen Spirit, набрали через KXLU, маленькую радиостанцию без рекламы, существующую на деньги слушателей и связанную с университетом Лойола-Мэримаунт близ лос-анджелесского аэропорта. KXLU можно было найти, повернув ручку приемника в самое левое положение, и, когда я слушал ее, всегда казалось, словно мне рассказывают какую-то тайну. Там играли инди-рок, который в те дни больше нигде в Южной Калифорнии не услышишь. Чтобы показать, что Nirvana не забыла своих корней, группа навестила студию KXLU и устроила премьеру Smells Like Teen Spirit за день до того, как песню разослали по всем остальным радиостанциям.
Курта довез до радиостанции молодой рекламщик Джон Розенфельдер, которого все звали Роузи. Крист и Дейв ехали с Шароной Уайт, ассистенткой из рекламного отдела. Роузи вспоминал, что музыканты «шутили и перебрасывались едой из машины в машину на 405-м шоссе». В тот день они дали свое первое интервью в поддержку Nevermind и пригласили слушателей на следующий день прийти на съемки Smells Like Teen Spirit и принять в них участие.
Но, хотя поддержка связи с инди-аудиторией была для них важна, одной из главных причин, по которой Nirvana подписала контракт с мейджор-лейблом, было желание попасть на коммерческое радио. Эти станции делились на форматы, которые привлекали определенные демографические группы и под которые подбиралась определенная реклама. Поп-станции («Топ-40») в основном предназначались для школьников и молодых подростков, причем в намного большей степени женского пола. Различные «рок»-форматы обычно подбирались под более старших подростков и студентов, в основном мужчин. Существовала целая доморощенная индустрия программных директоров и консультантов, утверждающих, что они точно рассчитали, какое сочетание песен в данное время даст наилучшие рейтинги среди целевой аудитории на географическом рынке, который покрывает сигнал станции.
Многие ограничения мейджор-лейблов были связаны с их зависимостью от коммерческих радиостанций. Сколько бы ни хорохорились рекламщики некоторых лейблов, по отношению к радиовещателям они были в положении просящих, а вещатели, в свою очередь, полностью зависели от своих слушателей. Даже те программные директора, которые обожали музыку, вынуждены были обращать внимание на данные об аудитории. Два или три плохих квартальных рейтинга подряд, и наступало время искать новую работу. От рейтингов зависели денежные выплаты рекламщиков, а музыкальные радиостанции, получавшие наилучшие результаты, стремились избегать песен, которые могли заставить слушателей сменить канал. Люди, которые слушали радио фоном и даже не знали, кто именно сейчас играет, были для рекламщиков не менее ценны, чем страстные фанаты, покупавшие билеты на концерты. Музыкантам и их представителям часто казалось, что именно самая апатичная часть зрительской аудитории обладает правом вето.
