Но когда я вырос и стал настоящим писателем, то не захотел включать в свои книги эти рассказы, таких историй хватало в других книгах и журналах, они походили друг на друга и, как говорится, трогали ум, не задевая сердце. И я стал писать рассказы по другим историям, которые дед рассказывал дома, в памятные дни, приняв «сто грамм наркомовских». Он сидел в простой рубашке с открытым воротом, его шрам на груди наливался краснотой, седая голова покачивалась в такт рассказу.
Дед снова наливал свои «наркомовские», всё больше краснел, но рассказывал чётко и ясно, иногда повторяя свои сюжеты, но никогда не путаясь в деталях и не привирая. Потом приходила бабушка Катя и уводила деда спать – только её, свою жену, боевой своенравный дед слушался беспрекословно.
А я шёл к себе и долго ещё переживал удивительные фронтовые истории своего любимого деда Андрея, который давно уже лежит на старом городском кладбище, рядом со своей верной Катюшей.
* * *
– А макароны… То уже позже было, в сорок втором, – дед выпивал очередную стопочку, закусывал чёрным хлебом, и неспешно продолжал свой рассказ.
– Тогда другое время настало. Перелом, не перелом, но некоторые города и посёлки уже начали освобождать. Ну вот, заканчивалось лето, наши выбили немцев из нескольких сёл, наступило на фронте затишье. А у нас беда: повара убило шальным осколком. Пока нового прислали, да пока он хозяйство принимал… В общем, на третий день только и получили горячую пищу.
А повар-то этот, чтоб долго не морочиться, наварил макарон целый казан, да салом заправил – ешь, не хочу! Я до этого два дня толком не ел, горячего не было, так, сухпаёк намял, да водой запил, всё ласточку свою ремонтировал, двигатель там, то да сё, в порядок приводил, в общем.
Ну, отладил, вымылся, почистился. А тут и макароны подоспели, новый повар разъезжает на телеге, да всем накладывает. И не просто пайку, а сколько хочешь, от пуза. Ну, я и оприходовал, чтоб не соврать, три котелка, чаем горячим запил, и мечтаю себе завалиться на пару часиков в тенёк – поспать.
Да не успел спрятаться, вестовой прибегает, так и так, к командиру, срочно! Ну всё, думаю, пропал сладкий послеобеденный сон! И точно, всё как есть угадал. Отправляйся, говорит, срочно в деревню Михайловку, там у нашего лейтенанта семья – родители, да жена с сыном. Только вчера немцев оттуда выбили, мы завтра дальше пойдём, а у него такая возможность есть с семьёй повидаться.
Ну и дальше уже лейтенанту, как старшему:
