Я говорила, что язык мой — враг мой?! Нет? Я — дура! Гром очень внимательно посмотрел мне в глаза, но, видимо, того, чего искал или на что надеялся, не нашел. Сделав шаг назад, мужчина вдруг сгорбился, резко опустил голову, а потом выгнулся всем телом назад. Мгновение, и передо мной стоит не просто монстр, передо мной стоит оживший кошмар. Блин!!! Как я спать теперь буду?!
— А… — пискнула я, хватая ртом воздух.
Нет, я не заорала и даже не побежала, к сожалению, в обморок не бухнулась тоже. Я просто стояла, беззвучно открывала и закрывала рот, осознавая только одно — я в аду. Передо мной стоит тот, кто не простит мне мои грехи. Учитывая природную бледность моей кожи, внешне я не изменилась. Правда, скорее всего, глаза стали чуть больше и чуть навыкате. Горло пересохло из-за попытки протолкнуть в него хоть чуть-чуть воздуха. А потом я просто закрыла глаза руками и села на брусчатку. Мне было плевать и на то, что я испачкаю или даже совсем испорчу свои практически новые штанишки, и на то, что уже большая часть перекинувшихся в человекообразный облик студентов с любопытством смотрят на Грома и на сидящую у его ног бледную как сама смерть девушку.
Мне было плевать…
— Мар-р-р-го?! — раздался гортанный звук, от которого конечности мелко затряслись.
Я подняла пустые глаза на монстра и вымученно улыбнулась.
— Я могу обр-р-р-ратно?
Кивнув, прикрыла глаза. Смотреть на сам процесс почему-то не хотелось.
— Гера? — со спины кто-то подошел и, положив руку мне на плечо, попытался привлечь внимание.
Руку стряхнула и зашипела не хуже взбесившейся кошки.
— Аркен, уйди. Гера Маргарита не готова сейчас к общению, вы познакомитесь с ней позже, — проговорил Гром, садясь передо мной на корточки.
Я подняла на него взгляд и чуть заметно кивнула.
— Слушаюсь, гер, — отчеканил говоривший, после чего моя попа уловила вибрацию от удаляющихся шагов.
— Ты можешь встать? — Кивок, и моя холодная рука в горячей ладони Грома. — Зачем ты попросила меня принять наивысший боевой облик, ты же была не готова к этому?
— Я не думала, что ты сам это сделаешь, — прошептала я, ибо полностью пересохшее горло не давало возможности говорить.
В руки ткнулась уже знакомая мне фляжка, однако, взяв ее, я поняла, что пить не смогу. Руки ходили ходуном. А зубы у меня одни, но при таком питье я выбью все передние. Гром усмехнулся и, вынув фляжку из скрученных пальцев, поднес ее к моим губам. Сделав пару глотков, я поблагодарила и залилась краской, смутившись тому, что он нянчился со мной как с ребенком.
