– Мы знакомы? – обращается последняя к мужчине.
В ответ он пожимает плечами и хватает с ближайшей полки изумрудно-зеленую упаковку какао известного производителя с алым, как кровь, логотипом.
– Дядя к тебе приставал? – Мать тяжело дышит и судорожно осматривает дочь, будто за такое короткое время ей действительно можно было как-то навредить.
Над верхней губой матери скользит капелька пота, и дочь, завороженная, за ней наблюдает. Жидкость путешествует по ручейкам из морщинок, впадает в озера из пор, огибает леса полупрозрачных волосков, но упрямо продолжает пробивать себе дорогу под тягой земного притяжения.
– Нет? – Женщина принимается отряхивать ребенка – ручки, ножки, даже бледные щеки. – Ну и славно. Идем, папа ждет. А, ты выбрала «Несквик»? Давай, отнеси папе, он оплатит.
Только вот говорит она все это на автомате, не особо вдумываясь в слова и пристально наблюдая за этим знакомым незнакомцем, которого она, кажется, уже где-то видела. Только вот где? На доске «Разыскивается преступник» или в музыкальном шоу на федеральном канале?
Мать поднимается с колен, вспоминает про бумажные платочки в сумке и принимается вытирать уже свое собственное лицо. Колени дрожат, но причину слабости она понимает не сразу.
Незнакомец исчезает так же внезапно, как и появился.
Если подумать, у этой девочки было неплохое детство до тех самых восьми лет. Несмотря на небольшой лишний вес, по ночам она мечтала о танцевальной карьере, на школьных уроках – о Мише Васильеве со второй парты в левом ряду, а за обедом – о ресницах, тяжелых, как у куклы, чтобы под их весом сложно было открывать глаза.
Недавно у ее матери был день рождения. Она подарила ей криво склеенную открытку, а отец – бриллиантовый гарнитур из аккуратных сережек-капелек, подвески на цепочке из белого золота и простого, но подходящего по дизайну кольца. Как он говорил, последняя сделка была успешной, и он мог себе это позволить. (Последний раз, когда он мог себе это позволить.)
Мать была в буквальном смысле вне себя от счастья. Украшения оказались не из тех, что можно надеть для похода в ресторан – скорее они подходили для посещения первого ряда партера Большого театра. Неброские, но изысканные, как у королевы Великобритании или даже утонченной нубийской принцессы. Это было то время, когда носить гарнитуры все еще было модно.
Едва отец уходил на работу, мать пулей неслась к себе в комнату и принималась примерять то все предметы разом, то по отдельности, с медицинской тщательностью рассматривая себя в зеркале. В такие моменты женщина вся была там, в своем отражении, где на нее смотрела великосветская княжна, достойная гораздо большего, чем «однушка» в спальном районе.
