Звук доставки мы услышали даже через аплодисменты.
— Что ж, пора. Храни тебя Вселенная, Царевасия!
Девушка остановилась на пороге:
— Всё забываю спросить, что это значит? Почему Амбросий меня так называет?
— Предназначенная судьбой. Теперь это твоё новое имя и статус.
Отвела путешественницу в сарайчик под избой, показала, какие грабли на себя потянуть, чтобы портал открылся, и еще раз напомнила:
— Два шага вперёд и один в сторону.
— Помню!, — донеслось из голубого сияния, куда не шагнула, а бесстрашно прыгнула моя гостья.
В горнице на столе стояла чашка горячего кофе и кусок сладкого пирога, на лавке рядком сидели Филипп и Трофим, смотрящие на меня с ожиданием.
— Что теперь будет?, — первым не выдержал кот.
— Ну, не расстреляют же?, — сделав глоток любимого напитка, ответила я, прикрыв от наслаждения глаза. — Кажется, даже никакую инструкцию не нарушила. Через день или два примчится Инк, наорёт, еще раз спросит, зачем мне голова, — откусила кусок пирога и продолжила бубнить с полным ртом. — В очередной раз констатирует мою глупость, и этим всё кончится.
Ах, если бы я знала, как оно будет на самом деле…
* * *
После очень раннего — за окном даже светать не начало — завтрака, мы с котом легли спать, а Трофим, прихватив книгу, исчез за печью. Но выспаться не дали.
Явился Василий. Так как по заклятью со двора вылететь можно, а во двор влететь без разрешения нельзя, то он с лёту врезался в невидимый барьер и рухнул перед воротами. Громко кроя родню нечисти в общем и персонально хромую горбунью недипломатичными выражениями, выпутывался парень из мокрого и грязного ковра-самолёта. От Прекрасного в нём осталось мало. Бомж помоечный, а не царевич. Мы с Филиппом с крыльца наблюдали, как выползал сам и тянул следом артефактную тряпицу на пригретый утренним солнышком бугорок наш бывший постоялец.
— Помоги мне, старуха!, — заметив меня, заорал он.
Видя, что никто к нему не торопится, стал браниться так, что самые взыскательные коллекционеры обсценных выражений могли пополнить свои копилки.
— Пошли отсюда! Негоже тебе такое слушать, — подхватила кота на руки.
— Стой, змея хромоногая, отдай Василиску! Знаю, что у тебя прячется — след Сивкин у ворот видел!
— След, может быть, и есть, а вот Василисы здесь нет. И ты проваливай, — захлопнула я двери.
Парень не унимался еще часа два — пока не охрип. Сразу в округе стало тише, вновь запели птицы, а дятел принялся дробно долбить сухой ствол в поисках жужелиц. Еще через час, обсушившись и кое-как отчистив грязь с одежды, Василий смог поднять ковёр в воздух. Медленно, почти над самой землёй, уносил тот своего хозяина от избушки.
