— Господи, благослови!, — прошептала про себя заветные слова, и процесс пошёл.
После двух выпеченных и продегустированных блинов движения стали как у автомата. Подхватываю сковороду ухватом, смазываю дно маслом, половником наливаю отмеренную порцию теста, которое, шипя и пузырясь, растекается по раскаленной поверхности. Эту сковородку ставлю на плиту и тут же подхватываю вторую. Пока умасливаю и заливаю тестом, первый блинчик с одной стороны подрумянился, и его пора переворачивать. Тут и второй подоспел. Только успевай поворачиваться! Зато горка нежных ажурных блинчиков через полчаса была подана на стол, а к ним икра черная и красная, мед, сметана и, конечно же, горшочек масла. Из которого давно уже вытащила условленную щепочку.
— Так недолго и растолстеть, — обмакивая последний блинчик, в который завернул ложку икры, в сметану, сказал Акамир.
Филипп, вылизывая икру с кусочков теста из своей мисочки, довольно мурлыкнул и от удовольствия прищурил жёлтые глазищи.
— Не сиди сиднем, а займись тренировками, вот и не растолстеешь.
— Чем? Трени…
— Уроками по воинской науке, — сердито перебила я.
Опять ляпнула неуместное слово. Эх, язык мой — враг мой.
— Прямо с утра и начни.
— Так не с кем биться в паре, — уныло отбрыкивался Акамир.
— Утром возьмёшь в сенях коромысло и вёдра. Воды наберёшь, на плечи положишь и приседай сколько влезет. Хорошо ноги укрепляет. И спину, — посоветовала я и стала убирать со стола. — А сейчас геть в баню!
Разбудил меня Филипп. Сидел в ногах и слегка поцарапывал ногу, мысленно приговаривая: «Проснись! Проснись!»
«Ты чего?»
«Тихо! Посмотри, кто у нас появился».
Кот сидел на краю лежанки и осторожно заглядывал за угол печки, наблюдая за кем-то невидимым мне. Пришлось и мне ползти удовлетворять любопытство.
По кухонному закутку, суетливо заглядывая в каждую щель, сновал домовой. Около полуметра ростом, какой-то припылённый, взъерошенный и помятый, он явно искал поесть.
— Прости меня, нерадивую, дедушка домовой!, — тихо сказала я. — Запамятовала, какое нынче число, и не поставила тебе угощение.
Домовой резко обернулся на мой голос, внимательно осмотрел кота, потом меня и спросил:
— По осени другая была?
— Другая, — ответила, спуская ноги с лежанки. — Сейчас мы с Филиппом. Я — Агуня, а тебя как звать, дедушка?
— Трофимом кличут.
— Ты, дедушка Трофим, помойся пока, а я на стол соберу. Ты что хочешь на завтрак?
Кот наблюдал за моими хлопотами и явно ревновал:
— Чего ты с ним так носишься?
