А через неделю нас посетил отряд из десяти орков. Все ростом в два с половиной метра и в начищенной броне. Они не стали вести переговоры, а просто бесцеремонно стали всех собирать на небольшой площади возле нашего дома. Раненые оказать сопротивления не могли, женщины и подавно. Все мои товарищи в это время были заняты поисками выживших, и я, как назло, был дома один и думал, сразу их убить или нет? И когда орки всех вывели и поставили в круг, главный из шайки стал звать меня. Ну как – звать, скорее оскорблять и заявлять о моей никчёмности. И в очень мягкой форме соизволил сказать, какой я молодец, что собрал для него столько рабов.
То, что я молодец, я знал и так. Только я собирал не рабов, а жителей степи в своё новое племя. А тут припёрся жирный боров и, не поздоровавшись, стал предъявлять свои права. Примерно так я и ответил на его тираду, неспешно выйдя к этим гамадрилам и медленно приближаясь к ним, держа меч так, чтобы его кончик касался земли. Привычка уже, однако! Когда один из орков попытался напасть, его вертикально разрезало пополам. Следующему орку я проткнул горло прямым выпадом и, отскочив, кинул кинжал в третьего. Потом в два прыжка достиг главаря, обманным финтом выбил у него меч и полоснул кончиком своего меча по горлу так, чтобы тот умирал долго и в муках. Остальные опешили от такой быстрой расправы над соратниками.
Но долго их шок не продлился, буквально через пять секунд они развернулись и дали стрекача по направлению к центру города. Глупцы. Они побежали по одной улице. Если бы побежали в степь, их было бы трудней убить, а на улице, огороженной домами и заборами, они на виду – хорошие мишени. Взмах мечом – и двух орков разбрасывает в разные стороны, а я ощущаю себя гольфистом. Ещё взмах – и одного орка просто разрывает на части. Оставшиеся в живых уже не бегут, понимают, что бесполезно, но я не собирался оставлять им жизнь. Несколько взмахов – и они также разлетаются по сторонам.
Из десятка я не убил только одного, наказав ему рассказать всем, как здесь обходятся с теми, кто приходит без спроса. Бедняга соглашался со всем, что я ему говорил, пребывая в шоке от того, как я расправился с его товарищами.
Мои соклановцы стояли и смотрели на меня во все глаза, боясь пошевелиться и, наверное, лишний раз вздохнуть.
– Ну и чего уставились? Тридцать орков, а не смогли управиться с десятью! – сплюнул я. – Позор!
– Мы калеки! – выкрикнул наш «первенец».
– Ага. На ум. На ум вы калеки. Короче. Ты, – ткнул я пальцем в одноногого. – Как зовут?
