Отвлёкшись, понял, что рассвело. Пошёл готовить завтрак, жрать хотелось неимоверно. Разбудил Дига и попросил сходить в сарай за яйцами. Достал из погреба молоко и приготовил омлет. Поели, выпили отвара.
– Опять будешь сидеть смотреть? – вдруг задал вопрос Диг.
– Буду. Я ведь не знаю, как лечить паренька.
– А зачем тогда?..
– А затем, что одна женщина меня научила, что страждущему или просящему помощи лекарь отказывать не в праве.
– Добрейшая женщина. А как это поможет лечить его?
– В том-то и дело, что не знаю, но уверен, должно помочь.
– На поросёнке тренируешься?
– Да.
– Тогда иди, я подежурю.
– Спасибо, – встал я и вышел к поросёнку.
Спать мне не хотелось, так что, усевшись на прежнее место, приступил к опытам.
Что я только не делал: и пытался завязать разорванную нить, и вливал в неё свои силы, и даже провёл свою же тонкую зелёную линию к ней, но ничего не получалось. Один раз даже пробовал её сдвинуть, это хоть и не сразу, но удалось, да только к другой нити она ни в какую не хотела присоединяться.
В конце концов как-то на автомате взял и со злости закольцевал её, и лишь потом осознал, что сделал. Энергия перестала уходить. А нить начала немного набухать. И что теперь? Да и как я это сделал? Стал разбирать каждое своё действие. Оказалось, я своими щупами чуть вытянул нить, потом кончик этой нити согнул в кольцо и прикоснулся к той же самой нити, обмотал её «волосками», ну, знаете, такие есть, когда нить рвётся, алым щупом будто припаял это всё и пустил в эту нить свою зелёную искру.
Теперь я сидел и думал, что делать с набухающей нитью. Попробовал своими щупами перекачать прибывающую энергию обратно. Не получилось. Попробовал откачать, получается, но тогда «спаянное» место опять разрушалось и приходилось заново его закольцовывать.
В какой-то момент мне пришла мысль построить канал от той нити к другой. Получилось это только к вечеру. А ещё получилось соединять и разъединять нити, строя из них новые каналы. Я даже сумел некоторые из них увеличить.
Поросёнок за всё это время не просыпался, но стоило мне закончить и развязать его, как он вскочил и, визжа, стал носиться вокруг меня. И я ясно ощутил – он хочет есть, причём очень много. Ну что ж, надо накормить страдальца, мне с ним ещё работать и работать.
К лечению сына барона я приступил через три дня, когда мне уже удавалось почти на автомате закольцовывать нити жизни у Хрюши. До этого я только поил парня куриным бульоном, обтирал, выносил отходы жизнедеятельности и давал укрепляющие настои.
