— Полноте, что вы! Стоит ли это вспоминать! — отозвался князь.
— И очень стоит… И поверьте, я не забыл. Да и никогда не забуду… И поверьте, что если бы мне бог послал когда возможность отплатить вам той же монетой, то я сделаю это, хотя бы даже с опасностью собственной жизни!..
Борис произнес это так восторженно, так искренно, с таким глубоким чувством в лице и в голосе, что князь изумленно и пытливо присмотрелся к нему.
— Да, князь, такие услуги не забываются честными людьми. Если вам понадобится человек верный, к вам сердечно относящийся, не забудьте меня!
Льгов поверил словам, лицу и голосу молодого капрала, но понурился и вздохнул.
— Трудно это, Борис Андреевич! Могли бы вы быть мне добрым помощником, даже благодетелем, но в таком деле, в каком никогда не пожелаете этого… В таком деле, в котором явитесь поневоле не благодетелем моим, а злейшим врагом.
— Я вас не понимаю! — произнес Борис.
— Прекратимте эту беседу. Говорить прямо, откровенно — нам нельзя… Нам двум это невозможно… Менее возможно, чем кому-либо…
— Поясните мне что-нибудь, князь! Я совсем ничего не понимаю…
— Я не могу вам ничего пояснить, да и не нужно оно.
— Нет, нужно, князь… очень нужно… У меня есть дело до вас… Просьба!.. У меня есть… не знаю, как сказать… Есть у меня до вас… — начал путать Борис и не знал, как выразиться. — Мне бы надо откровенно побеседовать с вами об одном деле… Передать поручение вам…
— От кого? — удивился князь.
— Из Крутоярска, от одной особы, которая вам хорошо известна… От Неонилы Аркадьевны.
— Поручение?! — воскликнул князь. — Какое же? Не бывать в Крутоярске?
— Нет, совсем напротив. Побывать вскорости и бывать почаще…
Изумленное лицо князя поразило Щепина. Молодые люди посмотрели друг другу в глаза, недоумевая. Они, очевидно, совершенно не понимали один другого.
— И это поручение привезли вы?.. Взялись привезти?.. — спросил князь после паузы.
— Да.
— Вы согласились приехать ко мне и пригласить меня в Крутоярск от имени Неонилы Аркадьевны?
— Да! И с особым удовольствием.
— С удовольствием? — повторил князь. — Воля ваша, вы меня извините, но позвольте вам не поверить!
И князь насмешливо, даже презрительно рассмеялся. Лицо его говорило:
«Ты желаешь считать меня за дурака, но собственно ты сам простоват».
— Что же тут удивительного, что я прошу вас побывать в Крутоярске? — сказал Борис. — Это доставит удовольствие Неониле Аркадьевне, которую я очень люблю.
Князь Льгов, понявший все по-своему, понявший, что простоватый малый собрался хитрить, но очень неумело, собрался его — князя рядить в дураки, но рядит самого себя, — настолько вдруг рассердился, что выговорил уже резко:
