— Не жалеешь, что вышла замуж за того невзрачного типа? — спросила подруга.
— Нет! Не жалею, — ответила она.
— Ну, и каково тебе с ним?
Девушка задумалась, стараясь подобрать наиболее точное выражение. Потом, видимо, нашла, кивнула сама себе и сказала:
— Трудный случай.
— Что значит «трудный случай?» — не поняла подруга.
— Понимаешь, — сказала Девушка, — я никогда не могу принять душ одна. Если я разрешаю, он моет меня, а если нет, стоит и смотрит. Говорит, что обнажённая я прекрасна, и он не может насмотреться. И я никогда не могу сама вытереться полотенцем. Если я прихожу с работы, и он дома — мне ни разу не удалось самой снять с себя туфли, или надеть их, когда я ухожу утром. Если я читаю книгу или смотрю телевизор, он садится у моих ног, а если я разрешаю, садится сзади, обнимает меня и сидит так, даже если его тошнит от фильма, который я смотрю. А ещё, он ни разу не заснул на другом конце кровати. Он всегда спит так, чтобы даже во сне его рука касалась меня, как будто боится, что я куда-нибудь исчезну. Он может попросить меня надеть самое красивое платье, просто так, и я вынуждена целый день ходить по дому в вечернем туалете. Или, наоборот, приготовит ужин, зажжёт свечи, нальёт в бокалы вино, разденет меня, и я ужинаю обнажённой. А он почти ничего не ест, сидит и смотрит.
— И так все шесть лет?
— И так все шесть лет, — подтвердила Девушка.
— Действительно «трудный случай», — согласилась подруга. И обе задорно рассмеялись.
В конце лета шеф взял его в командировку на побережье Австралии. Принимающая сторона, зная пристрастие его босса к рыбной ловле, организовала на уикенд выход на двух лодках к рифам — половить причудливых обитателей океана. Он не любил ни рыбную ловлю, ни охоту и с удовольствием остался бы в гостинице. Ему было жалко божьих созданий, вынужденных задыхаться ради человеческого азарта, но его никто не спрашивал. Небо было ясным, а шкура океана вылизана штилем и прозрачна как стекло. Через два часа спиртное закончилось. А какая рыбалка без спиртного? Его, как единственного непьющего, оставили сторожить удочки, а остальная ватага на второй лодке ушла, шурша мотором, в сторону ближайшего бара за подкреплением. Стоило им только скрыться из глаз, как он тут же смотал снасти, дабы какая-нибудь глупая рыбёшка не клюнула на лёгкую наживу. Пусть себе плавают, решил он. Затем свернул рулоном брезентовую рыбацкую куртку, пристроил её себе под голову, поёрзал, пристраиваясь поудобнее, и, вперив взгляд в небо, позволил внутреннему взору унести себя к дорогому образу жены. Постепенно лёгкий солёный ветер и убаюкивающее покачивание океана сморили его, и явь его покинула, оставив во власти снов.
