– Чего тебе? – спрашивает Стефан, поднимая на меня условно усталые глаза, к которым прилагается настолько довольная рожа, что как дела, лучше, пожалуй, его не спрашивать. Чтобы от зависти на месте не помереть.
– Да вот подумал, вдруг тебе чересчур хорошо живется? – говорю я, усаживаясь напротив.
– Куда уж лучше, – ухмыляется он. – Целых три дня тебя не видел, что еще нужно для счастья?
– Наконец-то меня увидеть?
– Бинго.
– Ну раз так, пригласи меня в гости.
Стефан смотрит на меня с интересом:
– Скандалить собрался?
Его не проведешь. Но все равно глупо было бы сразу признаваться: «да, собираюсь». Так я эту корову не продам.
Поэтому говорю ему – все равно правду, просто другую ее часть:
– Мне не столько скандалить, сколько погреться охота. У тебя там такой теплый сентябрь.
Стефан делает такое специальное неприятное выражение лица из серии «ну-у-у-у я подумаю». Хотя нам обоим ясно, что думать тут особо не о чем. Если уж я прошу, значит действительно надо. Я не то чтобы каждый день набиваюсь в гости. Обычно меня еще уговаривать приходится. А перед этим – поймать.
– Ладно, – наконец говорит он. – Определенный смысл в этом есть. Время потратим только на дорогу туда и обратно. То есть даже если сутки проговорим, подеремся, помиримся, хорошенько это дело отметим и уснем, где упали, я все равно буду совершенно свободен примерно через полчаса. И телефон за все это время гарантированно ни разу не зазвонит. Твоя взяла. Пошли.
Пока я открываю рот, чтобы сказать «спасибо», мы успеваем не только встать, но и выйти из бара, где я его так удачно застукал. И еще пройти примерно квартала полтора. Не потому что я слишком медлительный, просто у Стефана слово до такой степени не расходится с делом, что дело иногда нечаянно его предваряет; подозреваю, просто на нервной почве – ну, как у спортсменов бывает фальстарт.
Но меня не так просто сбить с толку. Поэтому я все-таки говорю:
– Спасибо.
И добавляю, чтобы не портить человеку удовольствие от прогулки:
– Я на самом деле не особо хочу скандалить. Может, занесет, конечно; да наверняка занесет, ты меня знаешь. Но постараюсь не доводить до крайности, чтобы тебе не пришлось этот день отменять.
– Да уж постарайся, – кивает Стефан. – Отменить – дело нехитрое, большого ума не надо – раз, и не было ничего. Но меньше всего на свете мне сейчас хочется паковать манатки и переезжать. Да и куда, непонятно. Где я еще такой отличный день отыщу – чтобы и тепло, и пасмурно, и в доме пусто, и листья дикого винограда уже алеют; любому нормальному человеку за столько лет давным-давно надоело бы, а я все наглядеться на них не могу.
