Здесь, на заимке рыбака, мы устроили дневку. Это было необходимо не только для отдыха людей и лошадей, но и чтобы идущая на убыль вода в Витиме дала возможность подойти к берегу для переправы. Нам очень хотелось дать людям передохнуть еще 2–3 дня. Это было особенно необходимо для лошадей, чтобы немного подлечить сбитые седлами спины, натертые вьюками бока и дать отдых намятым ногам. Хорошо еще, что мягкая таежная почва не снашивала подков и не требовала частой перековки лошадей, а местные забайкальские кони прекрасно обходились и совсем без подков, но дать конским ногам отдых было необходимо.
Следовательно, в интересах отдыха и для удобства и безопасности переправы желательно было пробыть на заимке подольше, но каждый лишний день уносил наши и без того скудные запасы продовольствия, пополнить которые здесь было совершенно нечем. Поэтому нам нужно было спешить поскорее пройти безлюдную тайгу.
Заимка рыбака стояла на крутом и высоком берегу Витима, прижатая к реке высокими горами, поросшими густым хвойным лесом. От заимки открывался прекрасный вид. Внизу шумел быстрый, неукротимый Витим, принявший в себя после Романовского десятки речек и рек, в том числе Конду. По количеству воды Витим здесь казался крупной, судоходной рекой. Но быстрое течение и пороги делали его несудоходным. Противоположный, южный берег Витима был таким же высоким, но более отлогим, чем северный, горы правого берега не так тесно прижались к реке. В километре ниже заимки Витим делал крутой поворот вправо и скрывался за лесом.
Нам нужно было переправиться через большую бурную реку с крутыми и крайне неудобными берегами. Для переправы мы располагали лишь рыбацкой лодкой, поднимавшей 5–6 человек. Переправа людей и груза была обеспечена. Гораздо хуже дело обстояло с лошадьми. Трудно переправить лошадей вплавь, но еще труднее спустить их к берегу, к воде. От заимки до реки было 100–150 метров, но спускаться с лошадьми по крутому обрыву было невозможно.
Я несколько раз обследовал берег реки и обрыв в поисках удобного спуска. В первый день ничего подходящего не нашел. На другой день вода спала на полтора метра, и выше заимки обнажилась небольшая площадка, с которой, хотя и с трудом, можно было спустить лошадей в воду. Чтобы попасть на эту площадку, мы использовали небольшой, но крутой и глубокий овраг, по которому с помощью лопат сделали спуск и приступили к переправе.
Из числа участников экспедиции нашлось мало людей, знакомых с переправами через большие реки на маленькой лодке. Странно было видеть, как некоторые испытанные в боях партизаны ощущали страх перед бурно мчавшейся рекой. Утлая лодка качалась при каждом резком движении и заметно осаживалась глубже при каждом новом пассажире. У некоторых кружилась голова. Ширина реки достигала 200–250 метров. Даже мне, выросшему на большой реке Аргуни и привыкшему с детства переплывать ее ежедневно при всякой погоде, было жутковато при виде такой бешеной реки, как Витим. Нашлось еще с десяток человек, знакомых с переправой через большие реки, на которых и легла вся тяжесть переправы. Не один десяток раз нам пришлось переплыть через реку, чтобы перевести всех людей, седла и вещи. Спины болели. На руках были кровавые мозоли от весел. Но главная трудность заключалась в переправе лошадей.
