Хабаровцы и благовещенцы слились с владивостокцами и образовали единый 1-й Дальневосточный социалистический отряд численностью свыше 1000 штыков с достаточным количеством пулеметов, при 14 орудиях и 250 человек кавалерии.
Весна в 1918 году была холодная, и даже в мае ночью замерзала вода. Красногвардейцы спали кто в вагонах, кто на улицах, у костров.
Получив боевое задание, 1-й Дальневосточный социалистический отряд холодной и ясной ночью выступил со станции Булак по направлению к Оловянной. В его задачу входило вести наступление вдоль железной дороги.
Лазо уехал на броневике вперед.
Артиллерия отряда ушла на позицию вперед без прикрытия. Бородавкин заметался, торопя пехоту. Хотел сам поехать на машине, но шофер не спустил вечером воду из радиатора и разморозил его. Вдруг раздался орудийный выстрел, и невдалеке разорвался снаряд. Оказывается, белые также повели встречное наступление.
В тылу послышалась пулеметная стрельба. В чем дело? Что такое? Положение нашего командира было незавидное: артиллерия впереди, на позиции, пехота в пути, а командир… на станции. Через головы, сверля воздух, проносятся неприятельские снаряды. Связь с другими частями потеряна. Стрельба усиливается. Бородавкин побежал догонять пехоту.
Впереди полз бронепоезд. Чей? Свой или нет? В это время снаряд разворотил путь. С бронепоезда выскочили люди, среди них Лазо. Бородавкин узнал его по голосу и подошел.
— Как видишь, противник опередил нас и сам повел наступление, — спокойно сказал Лазо, — по- видимому, мы окружены. Но у противника недостаточно сил, чтобы сжать и раздавить нас, если у нас не будет паники.
Разговор прервал разорвавшийся снаряд. Лазо бросился на бронепоезд и приказал продвинуться вперед, по направлению к противнику.
Бородавкин побежал искать пехоту. Начальник пехоты Канторович, получив направление, повел пехоту вперед и потерял связь с артиллерией, с соседними частями и даже со своим командованием. Сразу сказалось незнание элементарных правил войны о поддержании постоянной связи. Рвались снаряды, в тылу бил чей-то пулемет. Со стороны противника к станции тихо прополз бронепоезд. Создалась путаная, непонятная обстановка. Слышались тревожные вопросы красногвардейцев:
— Куда идем?
— Где наш командир?
Но ответить никто не мог. Настроение падало. Начинался ропот.
Начальник пехоты Канторович не мог толком объяснить происходившее вокруг, не знал, где Бородавкин, и чувствовал свою вину в потере связи.
