Сатана сидел в бутыли, поджав хвост, и молчал, как убитый, притворяясь, что дремлет.
— Что ж, молчишь? А? Выпустить?! Эй!..
Молчит черт, как удавленный. И не шевельнется даже. Умысел у него свой был, а тетка не смекнула.
— А!.. Ты со мной и говорить уж не желаешь! — озлилась вдруг, Кикимора. — Так сиди же век тут, проклятый. Мне же лучше. Не выпущу.
Но не успела тетка Кикимора выговорить эти слова, как дворец затрещал, а стены и потолок рухнули на Кикимору и на стол. Бутыль, разумеется, разлетелась в дребезги. Сатана выскочил, перевернулся от радости в воздухе, даже присвистнул и, мазнув тетке по носу хвостом, самым невежливым образом, исчез как молния… А тетка Кикимора вместе с своим дворцом, и с кучами золота, ухнула в тартарары. А уж там-то что с ней было — совершенно никому неизвестно!..
Жила была однажды молодая девушка, которая отличалась особенною ленью. Мать и сердилась, и уговаривала ее, и даже наказывала, но ничто не помогало.
Как-то раз, потеряв всякое терпенье, мать начала ее бить, а дочь начала кричать чуть не на всю улицу. В это время проезжала королева и, услыхав плач, велела остановить свою карету, вошла в дом и начала разспрашивать мать, в чем дело.
Женщине было стыдно сознаться, что ея дочь такая ленивица. Она и придумала солгать.
— Как же мне дочь не наказывать, когда я не могу отнять у нея веретено. Она постоянно хочет прясть, а я не могу, по моей бедности, покупать ей такое количество льна.
Королева на это сказала:
— Ничто мне не доставляет такого удовольствия, как трудолюбие. Отдайте мне вашу дочь. Я ее возьму во дворец. Что касается до льна, то я ей дам много, и она может прясть сколько хочет.
Мать, конечно, не посмела отказать, и королева увезла молодую девушку с собой.
Когда оне приехали во дворец, королева повела девушку и показала ей три комнаты, с верху до низу наполненных тончайшим льном.
— Спряди мне весь этот лен, и когда работа будет окончена, я тебя отдам замуж за моего старшаго сына. О бедности своей не безпокойся, плоды твоего прилежания будут хорошим приданым.
Девушка ничего не ответила. Она была в ужасе. Если бы она стала работать от зари до зари, то все-таки в триста лет не кончила бы этого урока.
Она осталась одна в комнате и горько заплакала.
Три дня миновали, а она все еще не принималась за работу.
Наконец, на четвертый день, королева приходит в ея комнату и видит, что девушка и не начинала еще работать.
— Что ж ты? спросила королева.
