Гомес между тем дома стал стряпать лекарство. Взял котел, наклал туда всякой травы, потом в разных овощных лавочках накупил всякой дряни. И что не принесут, все валит в котел. Валит, варит да мешает, мешает, валит да варит. Человек до ста набралось глядеть на его стряпню и только ахают его учености. И крапивы-то он наклал, и репейнику навалил, и сальных свеч фунт положил, и орехов подсыпал, и ворону жареную нарезал и туда ж бултыхнул.
Пришел какой-то доктор к нему, тоже удивляется и ахает.
— Дон Гомес, говорит он вдруг, — а про царя всех порошков вы забыли!
— Какой такой царь порошков?
— А персидский-то! Или, думаете, не надо?!
— Надо! Надо! говорит Гомес. — Побегите, принесите.
Тот живо сбегал и принес целый пуд.
Гомес взял и туда же вывалил.
— Вот так лекарство! похваляется пред народом Гомес. — Стоял свет и будет стоять, а такого лекарства не составит никто.
— Да ведь и болезнь тоже такая, что стоял свет и будет стоять, а холеры в голове ни у кого не приключится! говорит народ. (А известно, что глас народа — глас Божий).
Сварил Гомес лекарство, розлил на бутылки, взял дюжину с собой и поехал во дворец. Смотрит он, королева лежит на постели — еще бледней и слабей.
— Гомес, говорит она. — Холера у меня из головы, видно, ушла.
— А что?
— Да так. Она уже теперь не в голове.
— Ну, все равно. Нате-ка вот…
Гомес налил лекарства и сразу заставил королеву выпить целую бутылку. Не прошло получасу, королева начала кричать… Да не кричать, а выть благим матом.
Весь город собрался на площадь; спрашивают все, что мол не режут ли королеву, чтобы холеру из нее выпустить.
— Ничего, говорит Гомес. — Выпейте-ка еще бутылочку.
Выпила королева еще бутылочку. На минуту ее как будто одурманило и будто полегче стало… Да вдруг как хватит опять… «Батюшки светы! Еще хуже!» Так все у нея вот и подтягивает.
— Что это? воет королева. — Что это такое? Смотрите-ка! Смотрите! показывает она на небо. — Никак это овчинка?
— Нет, мамаша, успокаивает ее король. — Это наше небо испанское! Оно вам теперь с овчинку кажет. Это всегда от боли так бывает.
Королева скоро начала кувырком кувыркаться. Держут ее двое, а ничего сделать не могут.
— Ничего! говорит Гомес. — Это из нея холера выходить. Уж очень крепко засела. Нуте-ка, ваше величество, еще бутылочку.
Хотел было Гомес поднести больной еще своего лекарства, стан наливать, да вдруг остановился, бросил бутылку… да и заорал сам, как шальной. Да так заорал, что все со страху, даже сама королева, одервенели на месте.
