— Пока полежу так, ничего со мной не случится… Уже ничего, — с бархатистой скорбью прибавила она — так, чтобы Нитлот понял: это «уже» ценнее всех многословных благодарностей. Он поскорее кинулся к котелку, чтобы не пялиться на Индрис с идиотски-ликующим видом.
Вновь помешивая загустевшее зелье, Нитлот заметил, что руки слегка дрожат. Он выругался про себя. То, что Индрис вернулась оттуда, что она жива и говорит с ним, казалось чем-то нереальным, настолько прекрасным, что Обетованному просто не вместить такую красоту — разве что Лэфлиенну за морем или другим, более совершенным мирам… Нитлот отошёл к своему мешку, пальцами обтёр пыль с мерного флакончика и горестно вздохнул. Сколько можно, в самом деле, этой дурацкой поэзии? Где прежний, разумный Зануда, который всегда знал, что он обязан делать, а что непозволительно?…
Толстый Вилтор, который всё это время мялся возле выхода из палатки, опять осмелился заговорить.
— Госпожа, я очень… Очень… — издав несуразный хрип, парень примолк. Нитлот боковым зрением наблюдал за Индрис; та улыбалась, приподнявшись на локтях, и всем своим видом доброжелательно поощряла — по его мнению, слишком доброжелательно. — Я так рад, что Вы пришли в себя. Вы… Ваша магия всех нас спасла на равнине.
— Думаю, явно не всех, — тихо и серьёзно сказала Индрис. Я жду подробностей, — прозвенело её требование у Нитлота в голове. От неожиданности он чуть не выронил кружку, где смешивал зелье (ровно треть флакончика: «Дели на три части и не ошибёшься», — как учила мастеров старая Кетлабат, когда ещё не окончательно выжила из ума) с капелькой мёда, чтобы смягчить горечь. Мёд они с Тейором благополучно стащили (Тейор, правда, называл это «позаимствовали») из тех же обозных тележек, бессовестно обделив солдат.
Какая же прорва сил в Индрис, если даже сейчас её хватает на телепатическую связь… Кошачья живучесть, иначе и не скажешь.
— Очень многих, — яро запротестовал Вилтор. — Мы не отогнали бы их от леса без вашей помощи. Даже те, кто сейчас здесь, наверняка бы не выжили… Гонната, к примеру, Ваша стена огня на моих глазах закрыла от двух… Гоннат — мой десятник, Вы ещё зачаровали его ножны.
— Конечно, я помню его, — сказала Индрис, но Нитлот видел, что ей не терпится узнать что-то ещё. — Что произошло после «огненного колеса»? Королева Хелт призвала ещё кого-нибудь?
Шумно выдохнув, Вилтор посерел. Видно было, что при одном воспоминании его мутит. Нужно было срочно вмешаться.
