К тому же Индрис время от времени уже приходит в себя — а в его идее ровно столько безумного, чтобы ей понравилось.
* * *
Отогнув засаленный полог палатки, Нитлот чуть не опрокинул котёл; весело было бы вдобавок к лицу ошпарить колени… Целительство требует жертв.
Рядом с лежанкой Индрис — они с Тейором набили её тюфяк свежим сеном, которое осталось в запасах для не переживших битву лошадей, — рядом с этой лежанкой, стоившей ему стольких хлопот, стоял посторонний. Толстый парень-мечник из десятка рыцаря по имени Гоннат; Нитлот забыл, как его зовут. Квадратная челюсть, маленькие голубые глазки и пальцы толщиной с сосиски — такого хоть сейчас разведчиком в армию Альсунга: примут за своего. Грязные светлые пряди торчали из-под повязки у парня на голове; Нитлот вспомнил, что он ещё не оправился от серьёзной раны. Рана, тем не менее, его совершенно не оправдывает.
Индрис нужен абсолютный покой — никаких мыслей, кроме этой, у Нитлота не осталось. К Индрис сейчас нельзя — никому нельзя к ней, за исключением его, ну и (так уж и быть) Тейора. А этот увалень стоит тут, как у себя дома или в трактире. Нитлот задохнулся от возмущения.
— Ты что здесь делаешь? — сердито-громким шёпотом спросил он, поставив котелок на середину палатки. Парень испуганно таращился на него, по-рыбьи приоткрыв рот. — Не знаешь, что госпожа волшебница больна? А ну-ка проваливай!
— Меня зовут Вилтор, господин волшебник, — проблеял парень, безуспешно стараясь говорить тихо. — Вилтор аи Мейго. Я сын пекаря, лучшего пекаря в Энторе.
Может, рана на голове была опаснее, чем ему показалось?…
— Я не просил тебя представиться, Вилтор аи Мейго, — медленно, с большими паузами, уточнил Нитлот. — Я просил тебя убраться, причём сейчас. Выход вон там.
— Не прогоняйте меня, господин волшебник, — парень подпустил в голос жалкой мольбы, чем только сильнее разозлил Нитлота. — Госпожа Индрис была рада, что я пришёл. Ей так скучно одной…
— Что ты несёшь? — прошипел Нитлот, практически уверившись, что толстяк тронулся умом. Только ненормальных им здесь не хватало — посреди леса, в окружении, почти без еды…
Но тут случилось невероятное: Индрис слабо пошевелилась. Позабыв о сыне пекаря, Нитлот бросился к ней, осторожно убрал со впалой щеки густую волнистую прядь — после заклятия «огненного колеса» волосы Индрис невесть почему стали просто тёмно-каштановыми. Её зеркало треснуло, Дар истощился: нащупывая сознание Индрис на изнанке реальности, пытаясь вернуть её из Мира-за-стеклом, Нитлот видел нечто тусклое и растерянное на месте разноцветного, полного юной свежести — того, что помнилось раньше. Он знал, что восстановиться полностью Индрис сможет только в Долине. И неизвестно, когда она теперь там окажется…
