– Тихо! – резко прикрикнул я. – Мне необходимо было увидеть тебя, Ева. Наше алиби рухнуло!
– Ты врешь! – Ева отступила, прижав руки к горлу. – Убирайся, пока тебя не выкинули!
– Почему ты не сказала, что мне тогда звонили?
– Ты про что? – Глаза у нее широко распахнулись.
– Звонила моя приятельница – в тот момент, когда предполагалось, что я диктую. Почему, черт подери, ты ничего мне не сказала?
– Я… из головы вылетело. Какое это имеет значение?
– Вылетело… Как ты могла? Ты ведь говорила с ней, правда?
– Какое это имеет значение? – нетерпеливо повторила она. – Надо же было как-то отвязаться. Давай убирайся!
– Но не такая уж ты дура, чтобы не понимать! – Я старался говорить спокойно. – Звонок наверняка слышал Блекстон. А Харджис? Тоже слышал?
– Ну наверное. Ты используешь это как предлог, чтобы донимать меня! Уходи!
– Харджис слышал? А, наверняка! Что ты делала, когда зазвонил телефон?
Она остро взглянула на меня:
– Только что сказала Блекстону, что ты задержишь его ненадолго. Входила в кабинет, а тут телефон. Хорошо еще, что не минутой раньше зазвонил. Не то твоя реплика Блекстону пропала бы.
– А Харджис из кабинета уже ушел?
Она нахмурилась и покачала головой:
– Нет, как раз уходил.
– Значит, тоже слышал. Дверь кабинета оставалась открытой? Они слышали, как ты ответила, что меня нет?
– Н… наверное. Но разве это важно? Они же знали, что ты дома, и поняли, что я лгу, чтобы не отрывать тебя. Чего ты всполошился?
– Если магнитофон записывал, а не проигрывал, то должен был записать и звонок, и твой ответ!
– Но он же не записывал! – Она замерла, глядя на меня. – Он проигрывал запись твоего голоса… Ну и что? Звонок никак не мог записаться! Запугиваешь меня!
– Ты что, дура совсем? Подразумевалось-то, что магнитофон записывает! И звонок, и твой ответ должны быть на пленке! Дошло? Стоит Леггиту прослышать о звонке, и он тотчас догадается, что на магнитофон не записывали! А проигрывали пленку! Леггит забрал пленку и наверняка прокручивает и прокручивает ее, ища «дырку». Небось уж наизусть выучил! Стоит Блекстону ляпнуть про звонок – и Леггит нас накрыл! Поняла? Нет? Алиби больше не существует!
Мне показалось, что Ева теряет сознание, и я обнял ее. На минуту она прильнула ко мне, но тут же отпихнула меня.
– Не трогай меня! – Она отошла и села на кровать. – Леггит может и не узнать.
– Уж не хочешь ли ты ставить на «авось»? Ждать и надеяться, авось пронесет? Он сам сказал, что в алиби непременно отыщется прокол. И оказался прав. Почему ты не сказала про звонок?
