— Господин мой, — начал он громогласно, — а что ж люди ваши в конюшнях моих спать собираются что ли?
Кавалер хотел ответить, что в покоях им спать дорого будет, но хозяин трактира продолжал:
— А лошади ваши на моём дворе стоять будут, платить за них вы собираетесь, а навоз кто будет убирать? И подводы ваши ещё место всё заняли. И солдатня ваша костёр жечь собирается, дрова у меня воруют, а то у кого же. Других-то дров тут нет. Как всё это считать будем?
Говорил он не то что бы дерзко, но неучтиво точно, почти как с ровней.
Волков уже хотел осадить наглеца, да не успел, за него Ёган заговорил, стал вровень с мужиком, он и сам был не меньше его и говорил тому с ехидцей:
— Ты бы, дядя, прежде чем лай поднимать, хоть узнал бы, кто у тебя на дворе стоит, а то не ровен час, в трибунал тебя потащат за грубость твою и неучтивость.
— Чего? — бурчал хозяин трактира, но уже не так, что бы совсем неучтиво.
— Чего-чего, того, — встрял в разговор Сыч, — перед тобой, дурья башка, сам кавалер Иероним Фолькоф, рыцарь божий, Хранитель Веры и охрана Святого Трибунала Инквизиции.
Если имя кавалера, может, и не произвели на трактирщика впечатления, то последние слова он явно отметил. Повернулся к столу, за которым сидели попы, и поклонился им, на этот раз так, как подобает, низко. Отец Николас благословил его святым знамением и улыбался благосклонно.
А отец Иона увидел мальчишку трактирного и поманил его к себе:
— Сын мой, а подай-ка нам колбасы, есть она у вас здесь?
— Есть, господа. Кровяная, ливерная и свиная, и сосиски есть. И бобы, и горох есть. Что нести вам?
— Вели повару, — говорил отец Иона, — пусть пожарит нам кровяной, нарежет кругами, и что бы с луком жарил, и лука не жалел. И пиво принеси. И хлеба.
Тут к монахам подошёл сам хозяин Фридрих, ещё раз поклонился и сказал:
— А будет ли достойна святых отцов свиная голова к их столу, печёная с чесноком, мозгами и кислой капустой.
— Достойно, достойно, — кивал отец Иона, и остальные отцы вторили ему согласно. — Путникам в тяжком пути сие очень достойно и полезно.
— Сейчас подадим. И пива подадим самого тёмного, — обещал хозяин.
— Трактирщик, — окликнул его Ёган, — а господину моему надобно кресло, чтобы у очага сидеть.
— Сейчас вам принесут, — обещал трактирщик уже совсем другим тоном.
— И ванная на завтра, ему раны греть, — добавил брат Ипполит.
— А к креслу подушки ему дай, — добавил Ёган.
Хозяин поджал губы, но перечить не посмел, поклонился только.
