Кавалер понял, что теперь всё дело будет делать он. И, честно говоря, это его устроило. Он один, по-хозяйски, расположился за огромным столом. Осмотрел всех, кто остался, и начал сразу по делу:
— Женщина, говори, были у тебя мужи, что ходили к тебе от своих жён?
Эта глупая баба стала столбом, только по сторонам глазела. Косилась то на писарей, то на Сыча с его помощниками и молчала.
— Отвечай, дура, — пхнул её в спину Сыч, — господин спрашивают.
Всё и так было ясно, нужно было только имя его узнать, и Волков настоял:
— Говори, не тяни время, кто был у тебя? Имя его скажи.
Женщина мялась, не хотела говорить.
— Не хочешь говорить? — начинал раздражаться кавалер. — Палач, раздевай её. Не желает говорить по-хорошему, так на дыбе заговорит.
— Нет, нет, господин, не надо, — сразу затараторила вдова, — ходил ко мне Рудольф Липке, подмастерье кузнеца.
Кавалер глянул на монаха-писца, тот всё записывал и он продолжил:
— Он женат?
— Нет, — отвечала вдова, краснея.
— Почему? Он убог?
— Нет, господин, — она опять замолчала. Стала шмыгать носом.
— Чёртова баба, — заорал Волков, врезал кулаком по столу, — из тебя каждое слово тащить? Говори, или велю Сычу тебя на дыбу вешать.
— Он не женат, потому как молод, ему семнадцать лет, — захныкала женщина.
— Может, еще кто ходил к тебе? — спросил кавалер.
— Ходили, — тихо отвечала женщина, смотря в пол.
— Громче, говори, — опять ткнул её Сыч, — господин и писари должны слышать.
— Да ходили ко мне мужчины.
— Мужчины? — Волков смотрел на неё с любопытством. — И сколько их было?
— Ханс Раубе, столяр, — начала перечислять женщина. — Иоганн Раубе, тоже столяр.
— Сын его, что ли? — уточнил кавалер с ещё большим любопытством.
— Брат.
— Они женаты?
— Да, господин, — кивала вдова.
— Дальше.
— Стефан Роненграуф, возничий.
— Женат?
— Женат, господин.
— Ещё кто?
— Вилли Кройсбахер. У него большая коровья ферма.
— Женат?
— Женат, господин.
— Ишь ты, — тихо говорил Брюнхвальд за спиной у Волкова, — а я всё думал, почему такая пригожая женщина и не за мужем.
— Брала ли ты мзду с мужей за то, что давала им? — продолжал допрос кавалер.
— Ну как… Я-то не просила ничего, они сами предлагали.
— Сколько брала.
— Деньгами я не брала, — женщина краснела и от стыда переводила дух, словно бежала долго.
— Ну, два года назад, Ханс и Иоганн Раубе чинили мне крышу, ну, денег у меня только за половину работы было, я обещала им отдать попозже, а они мне предложили рассчитаться по-другому…
— И ты согласилась?
